Пролог. Секунда до бездны
Небо сжималось в точку, и я летела,
То ли стремилось вверх, то ли падало вниз.
Крылья мои окропила звездная пыль,
Тушь расплавленным солнцем текла по лицу,
И полумесяц застыл черным камнем в глазах.
Я потерялась, и выхода нет –
Только небо. И вечность.
И голос.
Группа «Стеклянная мята»
Срочная пресс-конференция Дианы Мунлайт должна начаться в шесть часов вечера, однако, несмотря на то что до шести осталось всего пять минут, никто не спешит выходить и делать заявление. И даже когда стрелки часов показывают начало седьмого, пресс-конференция все еще не начинается.
Зал переполнен журналистами: кто-то переговаривается между собой, кто-то печатает на ноутбуке, набрасывая текст будущей статьи, кто-то на всякий случай проверяет аппаратуру, стоящую напротив невысокой сцены, на которой высятся пустые стол и стулья. Однако никто из журналистов понятия не имеет, для чего их столь внезапно пригласили в роскошный конференц-зал отеля «Гранд-Кардон». И что такого необычного могло произойти с молодой, талантливой и, бесспорно, ставшей за короткое время популярной певицей?
Никто не знает.
Есть лишь предположения. Одни считают, что мисс Мунлайт скажет о своем избраннике или даже замужестве, другие думают, что она объявит о внезапном окончании карьеры, третьи делают ставки на то, что Диана начнет обвинительную кампанию против «Биг-Скай Рекордс» или даже… против отца. А почему бы и нет?
Десять минут седьмого. Пятнадцать. Двадцать.
Никто так и не выходит – ни певица, ни ее менеджер, ни продюсер. Лишь нервно переговариваются о чем-то работники отеля и просят собравшихся подождать, ссылаясь на непредвиденные обстоятельства. Что за обстоятельства, не поясняют.
Все это и раздражает, и интригует. По крайней мере, эти чувства испытывает сидящий в первых рядах Маршалл Ленингтон – молодой светловолосый мужчина в очках, с кривой полуулыбкой, выпирающим кадыком и пронзительными глазами. Он работает в скандально известном журнале «Миллениум» и специализируется на звездах, неплохо получая за то, что раскрывает их тайны и умело подает на белом блюде голодной до зрелищ общественности. Маршалла в шутку называют Псом – за его отличный нюх на секреты и скандалы. Именно Маршалл смог добыть скандальные фото измены актрисы Лесли Стромберг своему мужу-сенатору, именно он стал автором сенсационного материала, разоблачающего махинации киностудии «Темпл Пикчерс», именно он раскрыл миру правду на Джуно Рейли, рассказав о его связи с мафией и любви к совсем молодым мальчикам. Правда, в целях безопасности пришлось публиковаться под псевдонимом, но все же Маршалл собой гордится. Он – настоящий профессионал. Папарацци. И гордится этим.
А вот до Дианы Мунлайт Маршалл так и не добрался, хотя нутром чувствовал – с ней что-то не так. Слишком чистой, почти непорочной кажется она. Отстраненной и в то же время прямой, не знающей, что такое лесть, ложь и притворство. Но в шоу-бизнесе так не бывает – ступивший в грязь не остается чистым. Грешки водятся за всеми – Маршалл в этом уверен. Шкафы небожителей переполнены скелетами и трещат по швам – стоит лишь тихонько постучать, и скелеты вывалятся сами.
Двадцать пять минут седьмого. Тридцать. Никого нет.
Кто-то из знаменитостей откровенно побаивается и избегает Маршалла, кто-то пытается завести подобие дружеских отношений, кто-то даже пробует подкупить – но журналист занимается своим делом «из любви к искусству» и правде. А кто-то его просто презирает и в лицо говорит о том, что он – полное дерьмо. Диана Мунлайт такая. И это даже восхищает Маршалла, но тем не менее он хочет узнать ее получше. И именно поэтому он сейчас находится здесь.
Кто ты такая, Ди?
Соответствует ли твой образ действительности?
Или?..
Маршалл терпеливо ждет появления мисс Мунлайт или ее представителей, потому что уверен – им есть что сказать. И он почти уверен, что это заявление будет связано с Дастином Лестерсом. Маршалл давно подозревает между ними связь, однако доказательств этому нет. Зато у него есть отличный материал про Лестерса и Ричарда Фелпса, участника группы «Пепельные цветы».
«Пепельные цветы» Маршалл недолюбливает. Когда они были на пике популярности, он заканчивал старшую школу, и многие девчонки сходили по ним с ума, что жутко раздражало. Но к кому Маршалл испытывает глубокую антипатию, так это к Лестерсу. Когда-то давно девушка, с которой они вместе учились в колледже, выбрала не его, а Лестерса, тогда еще обычного официанта, стучащегося во все двери киностудий. Маршалл так и не простил Сальму. Но даже то, что они не виделись уже несколько лет, не мешало ему продолжать думать о ней – разумеется, втайне от всех. Тот, кто любит чужие секреты, непременно хранит свои. Ну а Лестерс – Лестерс очень обрадуется статьям и фото, которые удалось сделать Маршаллу. Эта мысль его греет.
Сорок минут седьмого. Все слишком затягивается. Но интерес не утихает. Только лишь обостряется.
Журналисты переговариваются громче и громче, кто-то даже спрашивает, есть ли смысл тут торчать. Ему отвечают, что смысл есть и что пресс-конференция вот-вот начнется.
