Поэтическая летопись души
Стихотворчество сегодня не в моде. Правда, востребованы саркастические рифмованные отклики на злобу дня – своего рода памфлеты или даже просто анекдоты в стихах, в стиле Быкова или Емелина. Не совсем потерян интерес и к экспериментам с поэтической формой, хотя, казалось бы, после изощрённого экспериментаторства прошедшего века – что уж нового можно изобрести?.. Но всё меньше тех, кто решается по старомодному «излить душу», рассказать о себе самом, своих мыслях и чувствах, о своём восприятии вечного и мимолётного.
Постмодернистская ирония, кажется, разъела эту самую простую мотивацию творчества – «поделиться заветным»; разрушила первичную форму авторского самосвидетельства «ego eimi» – «я есмь», где «я» – не абстрактная интеллектуальная единица, а реальный человек, проживающий свою жизнь в системе земных (исторических, географических, социальных, семейных, возрастных…) координат и связей. Поэтому опыт Андрея Саенко, представляющего на суд читателей своего рода поэтический дневник повседневности, видится и примечательным, и в чём-то дерзновенным.
Нам довелось познакомиться с автором сборника в отроческие годы, на самом излёте советской эпохи; нашей дружбе – три десятилетия. Уже тогда Андрей имел определённое поэтическое «портфолио», пробовал себя и в музыке. В дальнейшем, получив юридическое образование и став признанным специалистом в области права, он не забыл о художественном творчестве – всегда сторонясь, впрочем, вхождения в сферу профессиональной, или околопрофессиональной, литературной/музыкальной работы, не примыкая к группам, течениям или «тусовкам».
Благодаря этому Андрею Саенко удалось сохранить в своих текстах (а он выступает и как публицист) некую «досуговую», эссеистическую интонацию; избежать натужности и выспренности. Иногда, впрочем, у него заметен пафос, кажущийся несколько декларативным, «не до конца прожитым». Такова особенность ментального и духовного мира нашего поколения, «застигнутого сумерками» (М. Павич), попавшего в зазор между мирами и так и не выработавшего адекватный собственный язык для разговора о Высоком.
Лучшие стихотворные зарисовки Андрея Саенко – это именно поэтические эссе, не чуждые здоровой и трезвой самоиронии, не претендующие на презентацию окончательной истины или на некий императивный драматизм: «Желаю созидать с собой в ладу, / Другим шуметь и споря не мешая». Впрочем, рефлексия автора по поводу собственного творчества двойственна. В одном стихотворении соединяются и смиренное признание, что «моим стихам… нет места на Великой книжной полке» и страстное желание «просто поделиться этим чудом, / В котором от меня совсем немного».
Андрей Саенко чувствует свою причастность к мистериальной «алхимии стихов» и к древнему таинству Слова, которое способно воскрешать, возвращать из бездны отчаяния: «Когда вы решите, что это – конец!, и отчаяние / подскажет, что нечего делать, а только тонуть, / тоните в Словах, в их смыслах и в их звучании, / и путь ко дну превратится в обратный путь». Одно из самых исповедальных стихотворений сборника не без иронии озаглавлено «Болтун». А речь в нём идёт об очень серьёзном – об онтологической, бытийственной роли Слова: «В словах родился и живу я, / И сила в них, и западня: / Я говорю – я существую, / Не говорю – и нет меня».
В сегодняшнем мире словесный поток замутнён, искажён информационным шумом, избыточностью и необязательностью сообщаемого: «Боже мой, как много лишних букв, / Лишних рифм, сравнений, оборотов…». В силовом поле «Всемирной паутины» обесцениваются любые истины: «…Безликий пост в безликом интернете, / Где даже чудеса – и те мельчают…». Андрей Саенко не рядится в тогу мудреца или в милоть пророка и не предлагает универсального рецепта спасения; его собственная стратегия заключается в верности простым и вечным основаниям бытия: «Родина, Свет, Россия, Господь, История, / Мама, Семья, Ребёнок, Родные, Дом».
Семья занимает ключевое место в системе ценностей автора сборника. Семейная тема разрабатывается им в нескольких регистрах, на разных уровнях. Это и глубоко личностно окрашенные строки, передающие отцовское любование сыном или искреннее уважение к родителям жены (стихотворения «Максиму», «Золотая свадьба»). И дневник-хроника совместных географических «открытий», впечатлений полученных в ходе семейных путешествий. И философические наблюдения о совместном бытии мужчин и женщин в нашем мире: «Женщина сродни секундной стрелке, / А мужчина – стрелке часовой…».
Кстати, процитированное стихотворение («Стрелки») открывает ещё один значимый аспект поэтических опытов Андрея Саенко. Это – рефлексия по поводу феноменальной природы времени – природы, в которой переплетены объективное и субъективное начала. Продолжая характерную для русской поэтической школы традицию, автор во многих стихотворениях обращается к сезонным явлениям природы – в основном на стыке зимы и весны – «прочитывая» их как метафоры явлений социальных и психологических. «Поколенческие» размышления (стихотворения «90-е», «Вот идёт паренёк, для которого я уже старый…») и подступы к осмыслению истории соседствуют в сборнике с самоанализом, повод для которого – собственные дни рождения (уже само возрастание числового значения каждой новой даты способно породить немало дум, не правда ли?).
