НАСТЯ
Следуя на цыпочках по холодным плитам до блеска натёртого пола, я прислонилась спиной к стене, бесшумно прередвигаясь миллиметр за миллиметром. Миновав большую часть коридора, вдруг в нерешительности замерла у одной из неплотно запертых дверей. Небольшая щель между стеной и прочным деревом помогла без особых усилий услышать происходившую в соседней комнате беседу.
– Не понимаю вас, откуда такое стремление навестить эту преступницу? – послышался слегка полунасмешливый-полуудивлённый голос Джастина. – Она невоспитанна, груба и совершенно не умет держать себя в руках, словно настоящая дикарка. А на днях в порыве очередного приступа гнева она разгромила всю мою спальню. Уверяю, лучше вам не приближаться к ней до прибытия с вами надлежащей охраны. Поберегите здоровье.
– Но я… я же просто хочу удостовериться, что она здесь, – промямлил второй, слегка неуверенный пожилой голос.
– Ну конечно же, она здесь, – пафосным голосом рассмеялся Райт. – Где ж ей ещё быть? Уверяю вас, стены моего дома настолько же крепки и надёжны, как и тюрьма.
– Ну, скажите тоже… – усмехнулся собеседник. – Одно дело – грязная, кишащая крысами тюрьма и совершенно другое – ваше фешенебельное имение. Если бы всем заключённым предлагались такие же условия, то, боюсь, у нас в мире не осталось бы ни одного добропорядочного гражданина.
– Хм… вы, возможно, правы, – вполне серьёзно отозвался Джастин. – Но смею вас заверить, что сейчас ей приходится не особо сладко, сидя прикованной к батарее.
– Вы приковали её к батарее? – удивлённо переспросил второй мужчина.
В комнате послышался громкий вздох Райта.
– После того, что она вытворила с моей комнатой, мне пришлось пойти на этот шаг.
– О Боже, – сочувственно потянул губернатор, – могу себе представить, что вам только приходиться терпеть от этой дикарки. Но вот чего я понять никак не могу, так это зачем вам нужны все эти хлопоты?
– Для меня это… приятные хлопоты. Мне нравится укрощать диких кобылиц.
Стоя за стеной, я могла только представить, как губы Джастина растянулись в слащавой усмешке. Что-что, а усмирять бурный норов он точно любил.
Тихо кашлянув, губернатор вновь принял серьёзный тон:
– Но всё-таки вы же не злоупотребляете своими полномочиями? В конце концов, существуют ещё и права человека… Комиссии всякие… В общем, надеюсь, вы держите себя в руках?
– Ну, разумеется, господин губернатор, – насмешливо потянул Райт.
– Это хорошо, – облегчённо отозвался его собеседник. – Не то мне бы очень не хотелось разрывать наше недавнее соглашение.
– И вернуть мне отданные вам сто тысяч, – не забыл напомнить Джастин.
Едва не присвистнув от услышанной суммы, я с интересом ожидала затянувшегося ответа губернатора.
– Вы, несомненно, правы. Не думаю, что этой воровке достаётся слишком сильно. Вы человек благородных правил, – видимо, решив для себя, что деньги важнее выдуманных комиссий, несколько мягче отозвался он. – Но всё-таки не откажите в любезности хотя бы посмотреть на девчонку. Я очень ценю ваше беспокойство о моём здоровье, но коль уж она сидит прикованной, то думаю, мне ничего не угрожает.
Замерев, словно мраморная статуя, я затаила дыхание. Ещё немного – и губернатор точно добьётся своего. Джастину нужно найти достаточно веское основание, чтобы не вызвать подозрений у этого надоедливого старика.
– Боюсь, сейчас это невозможно– спустя тягостное мгновение, отозвался мой изворотливый тюремщик. – Видите ли, она не одета.
В комнате послышался изумленный вздох.
– Что… совсем?
– Совсем, – спокойно отозвался Райт.
Кашель пожилого собеседника слегка рассеял витающее в воздухе напряжение и, спокойно вздохнув, я слабо улыбнулась подобной увёртке.
– Хорошо, – вновь заговорил губернатор, однако на этот раз в нём чувствовались рассерженные нотки из-за так и не удовлетворившегося желания увидеть меня. – Будь, по-вашему. Но учтите, если только что-нибудь случится и эта девчонка каким-либо образом окажется на свободе, то обещаю вам, что, даже не смотря на всю вашу мощь и богатство, я не допущу в этом деле разгильдяйства и несправедливости. Преступник должен быть наказан и сидеть в тюрьме. И если вдруг я не смогу привести к ответственности эту уличную ободранку, то значит, к суду я привлеку вас! Так что подумайте хорошенько, прежде чем отпускать это отребье с цепи!
– Несомненно.
Я могла только догадываться насколько сильно рассвирепили Джастина эти слова, однако, ничем не выдав своего внутреннего состояния, его голос оставался таким же невозмутимо вежливым, с лёгкой долей бесцветного безразличия к прозвучавшей угрозе:
– Я это учту. У вас всё?
Взволнованная услышанным, тихо отпрянула от дверного проёма. Мысли путались в голове. Я-то думала, что Джастин неприступен. Что он едва ли не выше закона. А на деле же, его самого могут отдать под суд, если только я вздумаю сбежать.
Остановившись в нерешительности, я с легкой тоской вновь посмотрела на все ещё распахнутую дверь главного входа. Льющийся из неё яркий свет играл на гранитном полу своим солнечными зайчиками, звал к себе. Но я не могла на такое решиться. Возможно раньше, не раздумывая, бросилась бы к распахнутым дверям, одержимая лишь чувством свободы. Но со времен заточения в этом доме слишком многое во мне изменилось. Я никогда себя не прощу за такое предательство.
