Оказалось, что девица была не смуглой, а просто загорелой. Выяснилось это, когда она нагнулась за чем-то, футболка при этом задралась, а плотные джинсы с низкой посадкой сдвинулись, приоткрыв узкую полоску белой кожи… И все! И трындец! Колдовство и магия! Потому что с тех пор эта долбаная полоска не давала Руди никакого житья. При одной только мысли о ней в башке тут же бодрым утренним стояком взрастала единственная мысль: аж чесалось и зудело, так хотелось стянуть с этой молодой чистокровной волчицы одежду. Чтобы увидеть полностью то, что скрывали клятые тряпки. Чтобы коснуться, ощущая под ладонями гладкость бархатистой кожи. И чтобы с наслаждением втянуть в себя ее аромат…
И что он был за идиот, когда позволил втравить себя в эту авантюру?
Нет, на самом деле, истинным виновником локальной катастрофы, которая проистекала в данный момент в голове, в квартире и по месту службы капитана Рудольфа Шефера, была совсем другая женщина: теперь уже бывшая невеста Руди по имени Шона. Эту хорошенькую кокетливую милаху он встретил год назад, во время ежегодного отпуска, который в этот раз решил провести натуральным овощем: никакой «культурки», никаких походов с рюкзаком за спиной, никакого экстрима. Нет! Только расплавленная солнцем концентрированная лень, только моречко, только пляжик, только «все включено», чтобы не задействовать мозги даже для того, чтобы придумать, где сегодня ужинать. Ну и, конечно, секс. Как без него?
Военный объект, на котором нес службу Руди, был особым, секретным. Да и расположен так, что только на кривой, да еще и горной козе получится добраться. Какие там незамужние девушки или женщины, да еще и ненапряжных нравов, на которых после перепиха не пришлось бы сразу жениться?! Нет, Руди был бы не против сыграть свадьбу с кем-нибудь подходящим, да вот ведь проблема: подходящих как раз и не наблюдалось. Так что не было ничего удивительного в том, что к моменту, когда свободные от уз брака или не нашедшие себе пару в военном городке офицеры получали увольнительную или отпуск, спермотоксикоз у них был запредельный.
А тут Шона — красивая, свободная волчица-оборотень, да еще и с запахом скорой течки. Руди чистокровным волком не был — мама его родилась смешанном браке. Из-за этого оборот ему оказался недоступен, но в остальном гены оборотней проявляли себя достаточно сильно. Руди и запахи читал с легкостью, и такая напасть как гон, его не миновала...
Короче говоря, на Шону, встреченную как раз на пляжике, у самого синего моря, он запал, кажется, с первой пойманной чутким носом струйки ее личного аромата, с первого взгляда. Конфетно-букетный период прошел со стремительностью пикирующего бомбардировщика, что Шону ничуть не смутило: она была только рада парню, который изголодался по постельным утехам так, что членом, кажется, мог стены прошибать. Так у них все и сошлось. Курортный роман оказался очень приятным для обоих: в постели все было прекрасно, да и в остальное время вполне ладилось настолько, что в какой-то момент Руди обнаружил, что в своем номере стал появляться только для того, чтобы чистые трусы взять: зубная щетка и та перекочевала в ванную комнату к Шоне.
Но потом отпуск закончился. Руди вернулся на службу, а Шона отправилась домой, в столицу. И все могло бы на этом закончиться. Однако вышло так, что девушке, как видно, сильно запал в душу красавчик-офицер, у которого в голове были не одни лишь уставы и приказы, но и отлично работавшие, отточенные неплохим техническим образованием мозги. Потому что Шона своему «курортному любовнику» стала регулярно писать, звонить и вообще поддерживала постоянную связь до того самого момента, как Руди снова смог получить увольнительную — на этот раз на период своего гона.
Встреча опять была жаркой. Шона, судя по ее реакциям и витавшим вокруг нее ароматам, хранившая себя для Руди все время разлуки, пылала ответной страстью и вообще была чрезвычайно мила. Стало ясно, что обоюдная симпатия переросла в любовь. По крайней мере, у Руди точно. Он сделал предложение, Шона с видимой радостью его приняла. Но свадьбу решили отложить до того момента, как она закончит учебу — бросать институт, чтобы ехать в дальние дали в гарнизон к Руди, не было ни смысла, ни желания.
И если сама Шона этого своего стремления все-таки доучиться, кажется, даже стеснялась, то Руди в правильности такого подхода был уверен на все сто. Он вообще своей невестой очень гордился. Настолько, что о ней рассказывал всем: и тем, кто хотел слушать, и тем, кто к этому совсем не стремился. Так что теперь на службе у капитана Шефера о том, что у него есть невеста — чистокровная волчица и писаная красавица, обладающая феерическим сексуальным темпераментом, крышесносным ароматом, блестящим умом и целеустремленным характером, — знали все без исключения. Как и о том, что она: идеал и мечта!
Фотки Шоны Руди сослуживцам не показывал и даже имя ее не называл — было какое-то ревнивое, собственническое чувство, заставлявшее хранить образ любимой в тайне ото всех. «Ничего! — думал Руди. — Вот она закончит учебу, приедет, и тогда…»
