Ночью гладкая вода в озере напоминала зеркало неровного круга с песчаным берегом в обрамлении непроницаемого Южного леса, скрывавшего в себе оглушительную тишину. Почва в лесу выглядела так, будто некто пытался выкорчевать громадные деревья – их корни, обросшие вековыми шапками зеленого мха, торчали наружу и причудливо переплетались. Рельеф лесного массива скрывал под собой многочисленные пещеры и расщелины. Они тянулись под землей на несколько десятков метров, покрытые внутри толщами льда, не тронутого зноем даже в самый жаркий летний день.
Бедные семьи в прошлом веке привозили в Южный лес близких, которых не могли прокормить, обрекая бедняг на мучительную смерть. Стоны несчастных впитал и безвозвратно захоронил внутри лес, навсегда изгнав из себя все живое. Не приведи Господь заплутать здесь, промеж безграничной армады зловещих призраков, бродящих в поисках выхода средь сухих деревьев, оглушительно звенящих мертвой тишью…
Туман, белый как молоко, клубился и медленно покрывал озеро, дотянувшись и до леса. А под ним по озерной глади забрезжила зыбь, и вода тут же забурлила, будто вскипяченная в чайнике.
В глубине страшного неприветливого старолесья не раздавалось ни шороха, ни звука. И не было здесь никого из живых, кроме одинокой хрупкой девушки, которая время от времени подкидывала сухие палочки в слабый костерок, а тот освещал ее маленькое личико посреди этой бескрайней перекореженной мертвой бездны…
Я вдохнула и подняла голову вверх. Туда, к вершинам деревьев, чьи сухие ветки тянулись настолько высоко, что, казалось, ни одна птица не способна будет достигнуть этого пика, даже заведись она тут. Только лес мертв и истребляет живность внутри себя безжалостно.
Перья нахмуренных облаков спешно неслись по черному куполу неба. То затмевали собой, то вновь оголяли луну, этот желтый светильник посреди тьмы. Когда я опустила голову, то заметила воздушную дымку, что, обступив меня со всех сторон, без спроса потушила костерок. Дым от костра тонкой струйкой попытался взвихриться вверх, но был поглощен тревожным туманом.
Не колеблясь, я встала на ноги и застыла на месте, когда за спиной хрустнула ветка. Обернулась – никого. И задумчиво спросила сама себя:
– Неужто пора?
Затем, убедившись, что погасший костер не нанесет ущерба лесу, я заспешила в сторону юга. Но не успела пройти и пары шагов, как вдруг впечаталась лицом в липкую паутину, видимо, растянутую меж двух сухих деревьев, что росли рядом на моем пути.
Отстранившись, я почувствовала, как оторванные нити мягко легли на губы и подбородок, будто намагниченные. Бр-р. Как же мерзко!
– Да чтоб вас всех! – разгневалась я, убирая с лица паутину.
А разгневалась только потому, что, хоть и не представляла из себя смертную, но при этом страдала арахнофобией.
– Прости! – взвизгнул крошка крестовик, сидя на ветке дерева справа, на уровне моего лица. Паук, собравший под себя полосатые тоненькие ножки, выглядел плачевно.
– Тсс, – я приложила палец к губам и огляделась.
А потом дружелюбно дотронулась пальцем до его спинки, аккуратно погладив символический знак, схожий с кельтским крестом. Паучок хохотнул и взбодрился.
– Это ты меня прости, – виновато шепнула я.
И, проведя рукой от ветки левого дерева к правому, восстановила паутину:
– Добро пожаловать в Южный лес!
– Мне здесь страшно… Я одна.
К горлу подступила горечь, отчего брови мои собрались к переносице. Я оглядела жуткий лес, а потом вновь посмотрела на паучиху, вдруг перестав испытывать страх перед членистоногими.
– Пошли жить ко мне? – с улыбкой предложила я.
Мне показалось, что крошка улыбнулась мне, приподнявшись на ножках.
– Когда я пойду обратно, то заберу тебя, хорошо? Только, чур, в моем жилище паутины не плести! Исключение – нити, которыми ты научишься предупреждать нас об опасности.
Стараясь как можно тише хрустеть ветками под ногами, я все дальше и дальше удалялась вглубь леса, петляя меж скрюченных деревьев в полной тьме. Мои брови оставались нахмуренными, но чувства говорили о другом. Паучиха – первый житель мертвого леса, с нее и вернется жизнь. Мне было жаль оставлять кроху одну. Ничего, успокаивала я себя. Будут и другие! Позже, но все-таки будут!..
***
А на озере вовсю шла борьба между двумя хозяевами воды. Один – громадный Водяной, старец со злыми рыбьими глазами и пышной бородой, с зеленоватым оттенком кожи на теле, перерастающим в рыбий микрочешуйчатый хвост с зеленым плавником. Второй – Купало не меньших габаритов, Бог в белом как снег одеянии, с вечноцветущим благоухающим венком на голове и солнечными волосами.
Аж туман расступился по берегам озера, словно живой, и следил за поединком вместе с русалками, разлегшимися на песочке.
– Что вы тут мне устроили? – недовольно закричала я, взмахнув руками.
– Элька! – обрадовался Водяной, воспользовавшись паузой в битве. Глаза лесного хозяина воды стали добрыми, и широкими рыбий рот раскрылся в улыбке.
– Вы с ума сошли, драться за лужу? – оглядела я двух существ. – Еле подкараулила вас. Вы что здесь шороху наводите? Вся живность испугается и не населит лес. Мне и так работы хватает, еще вас тут разнимай!
