Праздник смерти
За окном сентябрь. Был обычный осенний день. Светило яркое солнце. Его лучи пронзали насквозь желто-красные, уже успевшие потерять свой зеленый цвет, листья деревьев. Их раздувал лёгкий, тёплый ветер. Он был словно почтальон, который стучался в каждую дверь и разносил по округе золотые краски осени. Вчера, я отметил свой двадцать первый день рождения. Той ночью наш кампус стал огромной занозой в размеренном спокойствии района Гамильтон-Хайтс. Забыл сказать, что я студент Сити-Колледжа Городского Университета Нью-Йорка. Все мои выходки сходили мне с рук, так как я был активным игроком сборной колледжа по футболу в команде «Биверс» и, кроме того, в оценочном листе экономического факультета имел только положительные отметки. Идеальный студент.
Мой отец – уважаемый мистер Чарльз Синклер, постоянно ворчит за моё бездельничество, всегда ссылаясь на то, что я впустую трачу своё время, да ещё к тому же общаюсь со своими бестолковыми друзьями. Мои друзья: Том Мартин – вечно ищущий проблемы на свою кудрявую голову, и Винсент Райт – интеллигент до мозга костей. Наша жизнь была наполнена приключениями, в финале которых отец приезжал за мной в полицейский департамент Нью-Йорка. Он был строг ко мне, но при всём этом справедлив. Моя мама – самая добрая миссис Джейн Синклер, всегда верила в меня и поддерживала, подкидывая в мой карман пару десятков долларов на карманные расходы в тайне от отца. Это был наш маленький секрет, секрет протяженностью в жизнь. Люблю ее. Она, конечно, знала, на что я их трачу. Это всегда были сигареты и, временами, алкоголь, после покупки которого, всё обычно заканчивалось большой пьянкой с моими лучшими друзьями и кучей девочек из колледжа. А особым гостем каждой такой вечеринки в доме на Эджкомб-авеню была синтетическая девушка по имени «Ева». Эта пилюля любви проникала в самую глубь сознания каждого из нас, накрывая волной безмятежной эйфории, заряжала энергией, пробуждала страсть и дарила жизнь самым тайным желаниям естественной природы человека. Дом на Эджкомб-авеню – закрытый клуб, а мы были резидентами этого клуба. Нам нравилась наша жизнь. Двадцать первый век и вездесущая свобода нравов оставили свой отпечаток при формировании личности каждого из нас. Мне всего двадцать один, я молод и не обременен проблемами той взрослой жизни, которая поджидала меня с минуты на минуту.
Я, как обычно, шёл домой из колледжа и думал лишь о том, что меня ждёт сегодня вечером у соседки Люси Мак’Греггор. Она была главной героиней мечты любого студента нашего колледжа, а для меня просто соседка со свободными планами на этот вечер. Не заметив, как быстро закончился мой путь, я уже стоял на пороге своего дома и подбирал нужный ключ, перебирая в руке всю связку. Мне приходилось медленно открывать входную дверь, так как она очень сильно скрипела, а меня раздражал этот чудовищный звук. Зайдя в дом, я увидел отца, обычно он приходил поздно вечером, но сейчас было около четырех часов дня. Он стоял у окна и нервно курил, судорожно поднося к губам сигарету. Я бросил сумку и подошёл к нему. Отец был бледен. По его чуть только проступившей седой щетине бежали мурашки. Он смотрел на меня пустым стеклянным взглядом, боясь проронить слово. Я уже приготовился услышать причину его столь раннего возвращения и хотел поторопить его с ответом, как он заговорил:
– Сынок, этого не должно было случиться… Я не верю в это… Этого не может быть… Только не с нами…, – обрывками бросал отец. – Что случилось?! Скажи мне!, – тут же настойчиво воскликнул я. – Эта машина… Она неслась миль восемьдесят в час. За рулем был преступник, уходивший от преследующих его патрульных машин. Этот ублюдок сбил её, проехав на красный свет, когда наша Джейн переходила дорогу. Удар был настолько сильным, что она скончалась на месте ещё до приезда скорой помощи. Надеюсь, он сдохнет в тюрьме, но до этого его будут насиловать каждый божий день в наказание за то, что он совершил. Жаль, что мне не дали прикончить его на месте.
Я молча обнял отца, обхватив его широкие плечи, и заплакал. Это была самая огромная потеря в моей жизни. Потеря, с которой я не мог смириться. Не мог смириться с тем, что больше никогда не увижу маминых волшебных глаз; не почувствую теплоту её нежных рук; не услышу еёе мелодичного, ласкового голоса, наполненного любовью; не съем её вкусного вишнёвого пирога, который мама пекла нам каждый уикенд. Мой внутренний мир обрушился в один момент, забрав с собой всю радость жизни, дни превратились в однообразный фильм, с ежедневно повторяющимся сценарием и стоп-кадром на выходные.
Прошел год… Однажды ранним утром сквозь сон я услышал стон отца. Незамедлительно вскочив с кровати, я устремился вниз по лестнице. Зайдя в спальню, я бросился к нему с криком: «Папа, папа, что с тобой?! Что происходит?! Ответь мне пожалуйста, прошу тебя, говори, не молчи…!». Его взгляд был направлен в одну точку, он даже не смотрел на меня, он смотрел сквозь меня. Я склонился над седой головой отца, взяв его за руку. Капли моих слёз ручьём стекали по щекам и касались его белоснежной подушки, безжалостно захватывая её сухость. Он что-то шептал. Я не мог разобрать невнятные слова и фразы, что срывались с его сухих губ. Из последних сил, с глубоким придыханием, вдыхая жадно воздух, он начал говорить:
