Первый раз Михаил Макаров надолго уехал из дома и родного города, когда окончил Пятигорский институт иностранных языков. В 70-е, так же как, впрочем, и в 60-е, и раньше в Советском Союзе выпускнику вуза не надо было беспокоиться о трудоустройстве после окончания вуза. Обо всем заботилось государство. Правда, выпускнику предоставлялся довольно-таки ограниченный выбор, как правило, далеко от тех мест, где он или она родились, росли, учились, где жила семья. Очень точно ту эпоху отражают слова песни: «Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз».
Распределение – вот то слово, которое было на устах большинства выпускников. Почему большинства, а не всех? Да потому, что ехали работать по распределению, в основном, те, кто не имел нужных связей, чтобы получить открепление, или те, кто был охвачен порывом «романтики», представляя реальную жизнь по умело снятым кинофильмам, восхваляющим героику комсомольских строек, решительных барышень и парней, покинувших уютные московские или ленинградские квартиры ради барака или съемной комнаты в одном из отдаленных уголков необъятной родины. Кто-то спешил оформить брак с жителем или жительницей того города, откуда не хотелось уезжать. Самые отчаявшиеся оформляли фиктивные браки.
Мише такой подход казался несправедливым. Ну почему Катьке или Маринке достаточно было выйти замуж за местного парня, чтобы не ехать по распределению. Может быть, замужество уже само по себе рассматривалось как достаточно сильный удар судьбы, который приравнивался к тяготам жизни в отдаленном районе? «А что, все может быть, – философски размышлял Миша. – Все-таки брак, как ни крути, это все равно, что «лишение свободы», а лишение свободы всегда считалось наказанием. Непонятно только, почему люди так спешили «лишиться свободы»».
В игру под названием «Найди открепление от распределения» были вовлечены практически все выпускники вузов. Но многие молодые специалисты не включились в игру по разным причинам. Среди них был и Михаил Макаров. Его природная любознательность, замешанная на здоровом азарте и небольшой доле авантюризма, которую его друзья и преподаватели воспринимали как приверженность долгу, привела к тому, что Михаил предоставил Судьбе самой распорядиться его будущим после окончания института. Эти же качества гармонично вписывались в его врожденное чувство гордости, которое не позволяло ему просить для себя каких-то привилегий. Миша не любил, когда в его жизни все заранее расписано. «Так жить не интересно, – считал он. – В жизни должна быть определенная доля неизвестного, немного интриги, а иначе это все равно, что голосовать в его стране на выборах – скучно и слишком предсказуемо». Такая философия и привела Михаила в зал института, где проходило распределение молодых специалистов на работу, напомнившее Мише эпизод из фильма «Операция «Ы» и другие приключения Шурика», где пятнадцатисуточникам предлагалась на выбор работа на песчаном карьере, на уборке города и на стройке, что явно не вызывало их энтузиазма.
– Ну что, Макаров? Куда бы ты хотел поехать работать? – спросил декан во время этого, так называемого, распределения, создавая иллюзию выбора.
– А какие варианты? – на всякий случай поинтересовался новоиспеченный выпускник.
В таких случаях очень приветствовалось, если бы вы сказали что-то типа: «Куда партия пошлет, туда и поеду», или «Я бы поехал туда, где я нужнее», или что-то в таком же духе патриотическое. Но Миша был беспартийный, и, поэтому, выражение готовности поехать туда, куда пошлет партия, могло бы быть расценено, как примазывание к этой могущественной и уважаемой организации, чего Михаил никак не мог допустить в силу своей врожденной скромности.
– Есть Калмыкия и Чечня, – предложил декан. («Песчаный карьер – два человека», – стучало в голове Миши). Так и подмывало спросить: «А на ликеро-водочный есть»?
Мише очень нравился покер тем, что в этой игре можно было блефовать и пасовать. На некоторых скучных лекциях они с друзьями увлеченно играли и поэтому у Миши чуть не вырвалось: «Я пас», – но он вовремя сконцентрировался и вместо этого спросил:
– А места там еще есть?
Он спросил просто так, на всякий случай, в надежде на то, что все места расхватали, как его любимые горячие пирожки с горохом по 3 копейки, те выпускники, которые проходили распределение до него. Миша заметил, что декана сотрясает едва сдерживаемый смех.
– Как раз осталось по одному месту, – успокоил декан.
– Может быть, я зайду попозже? – предложил Макаров, цепляясь за эфемерную надежду на то, что мест может на всех не хватить.
– Попозже могут разобрать эти места, и останется Алтай, – пояснил декан.
Миша Макаров очень хорошо знал географию. Это всегда был его любимый предмет. Еще до того, как он пошел в первый класс, его отец с гордостью представлял своим друзьям сына и предлагал им спросить его название столицы какого-нибудь государства. Столицы это был конек маленького Миши, и он всегда безошибочно называл их, вызывая неподдельное восхищение друзей и знакомых отца. Позже, когда отец и сам начал удивляться познаниям сына, поняв, что тот никогда не делает ошибок, он начал предлагать друзьям небольшие ставки, что вызывало не меньший азарт, чем игра на тотализаторе. Но, когда все поняли, что выиграть у маленького Миши невозможно, азарт пропал.
