Счастье исключает старость. Кто сохраняет способность видеть прекрасное, тот не стареет.
Франц Кафка
Есть какая-то трогательная щемящая печаль при расставании с молоденькой сосенкой, пригревшейся в конце декабря в своем уголке в зале, у холодного пластикового окна, в синем ведре с влажным песком. И жаль улетевших моментов своего ненасытного возбуждения и оптимизма в преддверии волнующего детского новогоднего карнавала, канители и безмятежной суеты в переполненных супермаркетах, в очередях у касс, где безжалостно опустошались кошельки на никчемные безделушки, магниты с символами года, дорогие подарки. Ведь в конце года каждый однозначно бывает заранее заряжен на ожидание праздника. Волнение, приподнятость чувств пеленают тебя безжалостно, и ты в непонятном восторге летаешь по улицам, словно сбылись все твои загаданные заранее мечты, планы, и хвост удачи уже у тебя в руках.
А позже, через десять дней – торопливое прощание с деревом, сразу утратившим светскую парадность без упрятанных в коробку зеркальных игрушек, дивных огоньков снятых гирлянд и мишуры. И обильно усыпанный колючими иголками ковер на полу, и ты, ползающая на коленках, тщетно пытающаяся собрать в совок остатки былой красоты, – и не проходящее чувство огорчения от так быстро промелькнувшей недели истинного счастья.
«Что может собрать за одним праздничным столом близких, друзей, родственников и коллег, независимо от времени года? Конечно, юбилей! Или, тьфу-тьфу, чья-нибудь смерть! Господи, спаси и пронеси все черные устрашающие мысли! Нет-нет, именно юбилей! – Злата, накинув куртку и теплый шарф, попрыгала с третьего этажа по ступенькам, стараясь не рассыпать из большого черного пластикового пакета осыпающиеся иголки. – Отстегнем ведь в начале этого года по двадцать пять незабываемых, исчезнувших в никуда лет. И первая в строю наша Ирма! Угораздило ее маму Лиду попасть в роддом в городе Красноярск сразу же, в первую неделю наступившего года, вот и получили маленького упертого Козерога – старшую дочь Ирму. Моя мамочка Анна тоже недолго терпела – 24 января, в зимний, оголтелый холод, в тот же год в затерявшейся сибирской деревушке, в простой операционной родила Водолея – Злату, то есть, меня. А в далеком заволжском поселке в цивильном роддоме тетя Люба родила в канун 2 февраля третью красавицу, Рыбу по гороскопу, Ольгу».
В наметенных сугробах возле мусорных баков толпились остовы бывших лесных красавиц, которых не выкинули из квартир сразу после новогодних праздников. Десятки использованных для забавы, благоухавших недавно свежестью дивных деревьев теперь еще раз подчеркнули неуловимый бег стремительного времени. Злата вернулась в квартиру, включила электрический чайник. Дети в детском саду. Дмитрий Иванович – в очередной длительной командировке. На работе взяла отгул, чтобы сходить в поликлинику на плановый медосмотр. Устоявшийся, размеренный разбег благополучной жизни и любимые заварные пирожные в холодильнике:
«Да, ничего в нашем списке не меняется. Ирма на первом месте в почетном строю юных мам, у нее уже трое детей: Эдуард, Александр и Марта. У меня – Наташа и Юрий. А Ольга застопорилась на Ксюше. Некогда ей заводить много детей – вся в устремленности догнать свои юношеские мечты на просторах столичного мегаполиса. Неужели после стольких лет виртуального общения по телефону и в облаках интернетовских сетей снова сядем за один стол и напьемся от радости встречи нашего любимого муската? Без мужей, без детей, свободные птички, упорхнувшие за границу, в Германию, в гости к непревзойденной Ирме в разгар масленичной недели! Интересно, а она не разучилась в далеком зарубежье печь наши русские блины? Или будет потчевать нас своими бутербродами на берлинский манер? Зачем страдать заранее от ожидаемого изменения всего уклада жизни наших русских немцев, умчавшихся из страны от проблем российской действительности под мнимым лозунгом воссоединения с бывшей родиной? А блинов мы и сами напечем! Да так, что русским духом запахнет на три квартала благополучной, вылизанной немецкой улочки!»
Решение о встрече вынырнуло во время разговора Златы с Ирмой месяц назад совершенно внезапно, когда Ольга накануне немецкого Рождества огорошила немецкую подругу известием, что она выходит замуж за итальянца и уезжает жить к нему в Неаполь. В принципе, что-нибудь подобное от Ольги можно было ожидать после ее развода с первым мужем Димой-курсантом, затем двух сомнительных, неудачных браков, когда сошлась сначала с каким-то барыгой, потом с успешным спортсменом. Но теперь менять свою страну, не зная языка, не имея приличной профессии, – в этом была вся эта авантюристка по жизни, неугомонная Ольга.
