– Возьми чёртову трубку, Грейс, мы оба знаем, ты не уедешь далеко. Ты никогда от меня не убежишь и не скроешься.
Знаю, она не слышит, желтая машина несётся по трассе с такой скоростью, что ей завидую даже я. Но рано или поздно ей придётся остановиться, и тогда мы поговорим, тогда всё решим и снова помиримся, как делали это всегда. Она – моя мышка, а я её кот. Игры в догонялки и гляделки всегда будут нашими любимыми, так мы получаем нужные эмоции, так понимаем, что между нами есть страсть, любовь, огонь, готовый прожигать изнутри.
Сотый раз набираю её номер, но вновь натыкаюсь на голосовую почту. Она снова скинула вызов, но разве это сможет остановить меня? Нет. Это глупо.
– Давай, Грейс, ты знаешь, как зажечь меня, как получить нужное, – усмехаюсь я, зажимая педаль газа до самого упора.
Попытка – не пытка, и я сто первый раз набираю её номер. Дорога пуста, и мне ничего не стоит догнать её, но я вжился в роль охотника, и сейчас лишь поддаюсь игре. В этот раз я натыкаюсь на гудки и послушно ожидаю ответ. Когда в трубке слышится её дыхание, по венам моментально разливается тепло и ток. Резкая вспышка света отрывает меня от экрана, на который я смотрел, удерживая звонок на громкой связи. Желтая машина пылает.
– Диего! – тело сотрясают чьи-то руки, и я распахиваю глаза.
Мария.
Карие глаза смотрят на меня с беспокойством, как и всегда. И я понимаю, что одновременно с потом, который сочится по всему телу, меня знобит и морозит, но это лишь видимость простуды, я знаю, что это. Это мой ужас. Мой личный круг ада, в который я периодически попадаю и не знаю, как вырваться. Проклятую неделю я вижу одну и ту же картинку, но на этот раз за водительским креслом не Алисия, там та, что смогла растоптать меня, после чего даже не вытерла ноги, канув в небытие. Это моё мучение и моё проклятие – видеть её.
Я даже не заметил, как Мария ускользнула и сейчас села на мою сторону кровати со стаканом холодной воды в руках. Карамельные волосы, обрамляющие её лицо, ниспадали на одну сторону ниже груди; приоткрытые пухлые губы, тёплое дыхание из которых задевало моё лицо и проницательный взгляд, направленный на меня сквозь ночную тьму. Приняв помощь, я одним глотком осушил стакан и прочистил пересохшее горло.
– Ты в порядке?
В порядке ли я? Сомневаюсь.
– Всё нормально, – увильнул я, чтобы не врать, – просто кошмар. С кем не бывает?
– С тобой.
Мария нахмурилась, теперь прижимая к себе одеяло.
– Всё нормально, – заверил её. Она нахмурилась сильнее. Готов поспорить скоро её брови сольются в один надбровный валик. – Просто посмотрел ужасы перед сном.
Когда-то также сказала Грейс, когда проснулась в холодном поту от кошмара. Я попытался узнать у неё, что ей снилось, но не смог. А сейчас даже если бы я и хотел, я бы все равно не сумел. Потому что её больше нет. Не в прямом смысле. Она просто ушла от меня. Бросила, как чёртову собаку, написав глупое письмо с кучей слов, никак не относящихся к нам.
Я шёл в тренерскую после внеплановой тренировки, когда моей жизни пришёл конец, точка невозврата, от которой я гибну с каждым днём. Набрав её номер, я никак не ожидал, что меня скинут и напишут довольно странное сообщение. А тем более я не ожидал, что, зайдя в тренерскую, наткнусь на белый лист бумаги с мокрыми пятнами от слёз. Сначала я решил, что это очередное любовное письмо, но, как только махнул с листом в сторону мусорки, тут же заметил подпись: «С любовью, твоя Грейси». Тогда я подумал: какого хрена? Дальше я думал точно также. И сейчас я пришёл к тому, что мне снятся кошмары, где в роли Алисии – моя Грейс. Или уже не моя?
– …практически каждый раз. Эй, ты вообще слышишь меня? – Мария замотала ладонью перед моим лицом, чтобы я пришёл в себя.
Мой взгляд сосредоточился на ней.
– Прости, просто задумался.
– Ну, конечно, я тут тебе такую речь втираю, а ты просто задумался и прослушал всё мимо ушей. Молодец, так держать.
Она надулась, сжав сильнее кулачки, держащие одеяло.
– Утром я никакой, – с легкой улыбкой, я пожал плечами, пытаясь растопить её обиженное сердце.
Карие глаза Марии резко остекленели. Потеряв жизненный оттенок кожи, она закрыла глаза, а когда открыла, смотрела куда-то позади меня, вызывая по моей коже роту мурашек.
– Ты никакой не только по утрам.
– Что?.. Что ты имеешь в виду?
Она слишком горько усмехнулась, отчего я испугался больше, чем следовало. Моя сестра – человек, страдающий маниакально-депрессивным синдромом. Из-за этого в её голове разруха, сравнимая с землей после атомной бомбы. Иногда она может сказать то, что кажется странным, бредовым, устрашающий, пугающим. По большей части так и есть. Но я люблю её, тем более она даёт довольно дельные советы. Например, она посоветовала закопать мне ручку, когда та засохла. На мой вопрос:
– Зачем?
Мария ответила:
– Она служила тебе верой и правдой. Не подводила ни разу, хотя могла. Тогда бы ты не написал тест по математике и получил отрицательно. Мама бы расстроилась, Ром бы начал стебать тебя. И куча других последствий. Но нет. Она не сделала этого. Не кажется ли тебе, что эта ручка достойна быть похороненной?
