Чудеса это такие законы природы, которые нам ещё не известны.
Майкл Фарадей
Стояло раннее утро, когда молодой человек в одеянии жреца, раздвинув двери, вышел из храма и решительным шагом направился навстречу восходившему из-за горизонта божественному светилу. Почти сразу за его спиной вновь послышался звук отворяемой двери, и кто-то дрожащим от едва сдерживаемых слез голосом, обратился к нему, прося остановиться. И без этих слов молодой жрец знал, этот кто-то был его друг или возможно младший брат – так, во всяком случае, считал он сам, да и все остальные жрецы храма Сесис.
Когда накануне молодой человек заявил, что желает покинуть храм, ибо считает для себя невозможным оставаться здесь дальше, Сесис долго умолял его одуматься, напоминая, как недавно сам едва не совершил столь же опрометчивый поступок, однако брат сумел в тот момент оказать ему нужную помощь и поддержку. Молодой человек искренне любил своего брата-друга и не стал ничего ему возражать, но для себя решил уйти пораньше, дабы избежать ненужных слов. Только Сесис, похоже, не спал всю ночь, хорошо зная характер брата, он правильно оценил его выразительное молчание. И сейчас, забежав вперед, он упал на колени, схватил молодого жреца за руки и жарко заговорил, вновь умоляя его не уходить.
– Встань брат! – произнес жрец. И видя, что тот не поднимается, схватив за плечи, сам поднял его.
Некоторое время они стояли как прикованные и, не произнося ни слова, что-то читали в глазах друг друга, пока уходящий, первым не нарушил молчания.
– Я тебе уже всё объяснил. Пойми, я не могу больше оставаться среди тех, кто, пытаясь познать бога и истину, в то же время пустыми словами прикрывает собственную трусость. Они позволили убить наших братьев! И кому, этим дикарям? Стоя смиренно, словно овцы, и не желая защищаться! А когда я решил самостоятельно наказать него-дяев, они не позволили мне этого сделать. Как после всего произошедшего, я могу внимать главному жрецу и остальным, которые вроде бы стоят по знанию выше нас, если считаю их за трусливых, страшащихся за свою материальную жизнь смертных!
– Мудрый сказал, что такова была их судьба. Вспомни, как спокойно расставались жрецы с собственными телами, они уходили с улыбкой, – возразил Сесис. – Да и воины царя, никого больше не тронув, сразу ушли обратно.
– Это только отговорки! Сам Мудрый неоднократно говорил нам, что зло должно быть наказуемо, ибо непротивление ухудшает судьбу того, кто позволил злу избежать справедливого возмездия. Я правильно сделал, когда назвал Мудрого и других трусами, заслуживающими лишь презрения, буде их речи не соответствуют делам. Поэтому отойди с дороги, Сесис, и не мешай мне.
