Мне бы стоило начать с того, что этот необыкновенный день был наполнен чудесами с самого утра, и все мое существо вело меня навстречу судьбе; повсюду я видела знаки и пребывала в щемящем сердце предвкушении изменяющейся жизни. Но нет, ничего такого. Начиналось самое обыкновенное майское утро; достаточно теплое и солнечное, чтобы захотеть выбраться на пробежку без верхней одежды, но еще совсем далекое от ласковых летних деньков, когда можно просто выйти в ближайший лес и вдыхать сырой аромат пробуждающейся природы.
Монотонно протрещал будильник свои положенные три минуты, и я нехотя спустила ноги на прикроватный коврик, о них дружно принялось тереться местное голодное население и громко мяукать, приглашая меня проследовать на кухню. Пара котов, играющих роль одновременно моей семьи, друзей и главных ценителей песен, стихов, текстов и всего, что приходит временами в мою голову, все настойчивее намекали, что они – самые голодные существа во Вселенной, а я – самая жестокая и невнимательная хозяйка. Кое-как открыв глаза и растолкав пушистых троглодитов, решивших, что шесть часов без еды – это слишком, и начавших жевать мои ноги, я поползла на кухню. Строго выверенный тремя годами самостоятельной жизни план: насыпать две полные миски корма, стакан воды в себя, еще пара стаканов – в чайник; переступая через рыжий и черный хвосты, – в ванную, умыться, улыбнуться себе, и в бой!
Кухня начала наполняться ароматами свежесваренного кофе с восточными специями и молоком и только что приготовленных сырников, а сытые пушистые сожители заняли наблюдательный пост на спинке дивана, довольно урча. Утро шло своим чередом. По моему ленивому пробуждению можно было бы подумать, что за окном разыгрывался солнечный выходной день; не хочу хвастаться, но именно так начинается любой мой день, вне зависимости от его расположения в строках календаря. С тех пор, как почти четыре года назад я приняла волевое решение покончить с последствиями моего инженерного образования и уйти с должности инженера-конструктора на заводе, жизнь моя заиграла новыми красками. С появлением свободного времени вспомнилось, что я всегда любила писать, сочинять, перекладывать стихи на музыку, и я попробовала освежить навыки. Начала с дешевых заказных статей и копирайтинга, предлагала свои услуги известным и не очень исполнителями печально-романтичных песен, и со временем смогла обзавестись «клиентской базой», сняла отдельную мини-квартиру, подобрала на мусорке двух заеденных блохами котов и зажила.
С тех пор мало что изменилось: обиженные судьбой котята вымахали в двух довольных бандитов, база заказчиков расширилась, и теперь уже я могла отсеивать неинтересные заказы, а квартирка осталась прежней – слишком уж я прикипела к ней душой за этот не слишком долгий срок. Мою жизнь не назовешь абсолютным счастьем, и все же она была хороша: я не очень-то переживала из-за отсутствия личной жизни и совсем небольшого количества друзей, зато у меня была возможность слушать музыку на полную громкость, гладить котов за очередной интересной книгой, принимать ванну с бокалом вина и сериалом или ночи напролет работать; просыпать встречи и мчаться на велосипеде с невысушенными волосами, готовить на завтрак сырники и бегать в ближайшем лесу, когда весь мир уже заползал в офисы-муравейники. Я действительно любила эту жизнь, которую изменило одно самое обыкновенное утро.
Бегло пролистав новостную ленту и решив, что ужасы в экономике и политике за ночь не слишком изменились, я чмокнула пушистых в лоб, налила им побольше водички и на пару часов отправилась погружаться в такой любимый ритуал бега. Я не стремилась наращивать километраж или темп, да и в массовых беговых мероприятиях никогда не участвовала, а просто получала искреннее удовольствие от этой своеобразной медитации и чувства полета. Вероятно, на мой выбор средства расслабления повлияли занятия легкой атлетикой в детстве – я совершенно точно обожала бегать и ненавидела все остальное, это остальное и послужило причиной моего ухода из потенциально большого спорта.
А теперь я, как абсолютно самодостаточный и взрослый человек (хотя я все еще сильно сомневаюсь, что мои двадцать шесть лет – это и есть взрослость), бежала, когда и куда хотела, и никакой тренер не ставил мне границ, задач, а главное – не оценивал меня. Больше всего я не любила, когда меня оценивали: зачастую я мало интересовалась мнением других людей обо мне, но осадочек от непрошеной критики оставался.
Кухонные часы показали ровно десять утра: я натянула любимую беговую футболку, шорты, повидавшие более пятисот беговых километров кроссовки и, вооружившись поясной сумкой с бутылочкой воды и телефоном, выдвинулась навстречу мягкому весеннему бризу.
Ветер ласково помог распахнуть дверь подъезда и ненавязчиво подталкивал меня в сторону леса. Если бы я верила в знаки, то могло бы на мгновение показаться, что меня так и тянет в ту сторону, будто что-то неизведанное манило в свои сети. Но мне предстоял самый обычный маршрут, который регулярно повторялся три-четыре раза в неделю, и только разнообразие тропинок менялось в зависимости от настроения, погоды и навязчивых мыслей, которые я стряхивала во время пробежки.
