Страна переживает не лучшие времена. Люди сходят с ума от все еще бушующего коронавируса. Правительство не справляется с агрессивным поведением общественности. Бюджет стремительно падает. Рабочих мест катастрофически не хватает. Ограничительные меры, из-за постоянных вспышек болезни, вынудили население небольших городков взять все под личный контроль. Образовывается множество группировок, которые путем насильственных действий устраивают нападения, грабежи, а теперь и вовсе скатились до убийств.
Две тысячи пятидесятый год, пора бы уже и решить ряд образовавшихся проблем, но правительство только разводит руками.
– Тысячи ученых работают над созданием вакцины. Полиция неустанно следит за порядком и безопасностью в каждом уголке нашей потрясающей страны. Тюрьмы переполнены, но мы ищем решение этих проблем. Совсем скоро жизнь изменится к лучшему, – каждый раз обещают представители власти, обращаясь к народу с голубых экранов телевизоров.
Тем временем, в глубинках продолжает расти жестокость и кровопролития. Убийцы без сожаления уничтожают каждого, кого видят – детей, стариков, беременных. Трупы находят не только в лесах, но и на центральных площадях, на пляжах, у подъездов, в магазинах. Хаос и беспредел овладел всеми.
Полиция находит виновных, но вынуждена их отпускать под домашний арест, ведь мест и бюджета для содержания под стражей у страны нет.
Двенадцатое июня, день России, в стенах Кремля, за круглым столом, собрались первые лица. Этот праздник, они уже который год, отмечают вместе, но сегодня все пошло не так. Только разместились за столом, как двери кабинета открываются и внутрь влетает мужчина, вид которого шокирует присутствующих.
Пятидесятилетний чумовой профессор предстал в измазанном желтыми пятнами халате, одетым на голое тело. Седые растрепанные волосы и очки в смешной розовой оправе. Все это вызывает рвотный рефлекс у гостей званого ужина.
– Простите господа, – следом врывается один из охранников, к нему спешно присоединяется второй, – мы не знаем, как так вышло.
Мужчины хватают неизвестного под руки и направляются к выходу, но тот не собирается уходить.
– Выслушайте, я могу помочь. Освободить тюрьмы. Убрать с улиц убийц, только дайте людям вздохнуть. – кричит, брыкаясь доктор, – Вы же знаете, что население истребляют, как хлам, как отбросы. Страдают дети…
– Остановитесь, – приказывает один из почетных гостей и окидывает взглядом остальных, – послушаем, вдруг что дельное скажет? Мы ничего не теряем.
– Да мы его впервые видим…
– Кто он вообще такой…
– Похож на мясника…
– Я ученый, Третьяков Степан Вениаминович, создал то, что решит три Ваши проблемы.
– Говори, даю тебе две минуты, – продолжает первый из гостей, невзирая на категоричный отказ остальных.
– Я работал над этим экспериментом долгих тридцать лет, хотя его начал еще мой дед, продолжил отец и вот наконец, я довел продукт до идеала. Это шоколадные конфеты, но их состав далек от обычного…
– Ты смеешься над нами? – не сдерживается политик.
– Я не закончил, – нагло продолжает профессор, – конфеты способны отправить в иной мир. Это поможет легко и безболезненно, а главное не заметно, покончить с самыми проблемными заключенным, без возвращения к смертной казни, что может вызвать бурное негодование и революцию в тюрьмах.
– К чему ведешь, не понимаю, – присаживается на место мужчина в строгом костюме, заинтересованный рассказом.
Профессор медленно двигается к столу, продолжая быстро и громко говорить.
– Казнь, как известно, давно отменена. Заключенные безусловно рады, но жизнь развернулась так, что люди не могут существовать рядом с уголовниками. Их не сдерживают браслеты и домашний арест. Я же предусмотрел все нюансы и создал тихий способ справиться с этим, нужно только утром угостить уголовников сладеньким и все. Это не казнь, не убийство, нечто другое. Мест в тюрьмах нет, преступников все больше, жертвы на каждом перекрестке, а с помощью моего таланта можно таки освободить места для уголовников. Сократить траты на их содержание и перевоспитать самых несносных заключенных, не нарушая закон. Те из них, кто выдержит действие конфет, порадуют изменениями и успехами.
Образовалась гробовая тишина, а профессор уже приблизился к столу. Он хватает вилку и проглатывает кусочек сервелата.
– Что скажите? – проживав, спрашивает он.
