Читать онлайн полностью бесплатно Владимир Подгорнов - Мы путники. Избранные стихотворения

Мы путники. Избранные стихотворения

Главной отдушиной в жизни В. Н. Подгорнова были стихи. В них он выразил себя полностью: это и тончайшие зарисовки природы, и любовная лирика, и очень важные для современного общества философско-этические темы.

© Подгорнов В.Н., 2018

© Издательство ИТРК, издание и оформление, 2018


Вместо вступления

ТЫ, взявший это в руки, – не спеши перевёртывать страницу. Там, за ней, тебя ждёт неведомая страна. Не ищи её на картах – это моя страна, моя ЭМАЙН – далёкая и близкая, моя ЭМАЙН многоцветная…

Ты в ней гость – и веди себя в ней так, как пристало гостю вести себя в чужой стране: пройди по ней лёгкими шагами, глубокими глазами глядя вокруг, – иди медленно, гляди долго и – постарайся понять её… Много странного и непонятного увидишь ты; многое покажется тебе плохим или хорошим; но не спеши судить. Хорошая она или плохая – это моя страна, моя ЭМАЙН единственная.

Входи же…

Стихи 1950–1960

(Херсон – Одесса)

«Временами, почти…»

Временами, почти
неслышимый,
громыхал на западе
фронт.
…Дом стоял —
без дверей,
без крыши,
в окнах —
небо —
с обеих сторон.
Из углов
обугленных комнат
взрывом выметнулась
лобода[1]…
Этот дом
мы, как детство,
помним —
здесь
в войну
мы играли тогда.
У его обожжённой стены
той лохматой
бузинной весной
мы свой день
начинали с войны,
с войны
и заканчивали
войной.
…В ту весну
поезда привезли
Победу,
и какой-нибудь
дяденька-командир
нас в охапку сгребал
на платформе распетой,
крича непонятное слово:
– Мир!
…Всё осталось
таким же самым…
Лишь,
задумчивы и тихи,
у калиток
подолгу стояли
мамы
и прощали нам
все грехи,
лишь захлёбывались
улиц излучины
улыбающимися людьми…
И кто-то сказал,
проходя:
– Вы бы лучше
поиграли, ребята,
в Мир…
…Потом мы жарко
и бестолково
разбирались
в дальнем углу двора:
– Почему все твердят
это странное слово?
Что за «МИР»,
и как нам
в него играть?
Но так и не справились
с этим вопросом,
и опять закипели бои у стены…
Что же было нам делать?
Тогда мы просто
ничего не знали,
кроме войны…
И сейчас —
мы хотим,
чтоб не дыбилось полымя,
распластав
голубиную тишину,
и чтоб наши сыны
не ломали головы,
не умея играть в войну.
А те,
кто нынче
каркает вороном,
пусть запомнят:
нас нелегко согнуть.
Мы в войну рождены
и войною вскормлены,
и с нами не стоит
играть в войну!..

«Я на тебя случайно наступил…»

Я на тебя случайно наступил,
рогатой каски скрюченный обломок…
Кто потерял тебя в моей степи,
по ней ступая грубо и весомо?
Вокруг тебя проржавела трава,
поражена коричневой заразой,
как та, в тебя влитая голова,
что разлетелась здесь
с тобою разом.
Что, как короною, тобой венчала лоб —
свой гладкий лоб – без мысли, без морщинки…
Вы шли сюда? Вы здесь. И ветер зло
швыряет в вас колючие песчинки…
– Чего ж вы ждали? Вы своё нашли.
Сполна. На этом самом месте…
…Чужая каска из чужой земли,
ты даже у земли не в чести…
Тебя моя не приняла земля.
– У нас и своего довольно хлама!..
…Я тем, кто снова, память потеряв,
грозит прийти, пошлю тебя.
– На память!

«Земля рвалась, как норовистый конь…»

Земля рвалась, как норовистый конь,
как палуба в десятибаллье шторма —
но две ноги расставя широко,
шагал он – отклонением от нормы…
Он шёл на двух. Впервые шёл. Один,
ловя в недобром ропоте собратьев
свой приговор: «Отступник! Уходи!
Ты – не как все!.. И нет тебе возврата…»
Он чуял за спиною их оскал.
Но – уходил, коряво спину горбя.
И дыбилась земля… А он – шагал!
Уже познал он человечью гордость…
И лёгкие вздувая, как меха,
её, вскалённую до синего каленья,
он нёс на двух. Один. Через века…
На злобу тем, что шли на четвереньках!..

«Человечьих россыпей старатель…»

Человечьих россыпей старатель,
я вгрызаюсь в грязные дебри…
В кровь ладони! В лохмотья платье!
Усталый – я не устану верить,
что когда-то из этой грязи,
из никчемной грубой руды
вдруг искупленьем моим проглянет
алмаз чистейшей воды…
И я его осторожно, как Солнце,
поглажу тяжёлой и нежной рукою…
Хлещи, вгоняй меня в дрожь, бессонница!
Мне, одержимому, – нету покоя!

«…А там —…»

…А там —
растут подсолнухи под солнцем,
на всё восстав…
И каплет солнце
солоно
и сухо
в сухой песок.
Акации, как серые старухи,
бредут в Херсон…
Скрипят от пыли алые ресницы.
Ни ветерка…
И может – это снится. Только снится,
но – солнце солоно стекает по щекам…
И голова моя —
как хлеб в печи набухла.
Кричи – не слышно.
Проклинай и плачь,
но – в горле сухо, и глазницы вспухли,
и в темя – раскалённая игла…
И на часах – тысячелетний полдень.
Вперёд – дороги нет.
Назад – обрублен путь.
Земля не вертится!.. Мир солнцем переполнен,
и – ни нырнуть,
и – ни передохнуть,
ни сдохнуть…
Ни исхода, ни прощенья —
хрипит от жажды автомата зев,
вскипает Днепр…
Жара
охотится за тенью —
и в щели тень ползёт…
И о грозе
молюсь, вздымая факелы ладоней,
богам, чертям, стихиям – наплевать!..
Я выдержу.
Я – пламенный подсолнух,
но у корней моих
горит трава…

«…Кто вы, тёмные тени…»

…Кто вы, тёмные тени?..
Колышутся, шепчутся…
За стеною – соседи
храпят и шевелятся…
И бездушная ночь
о стёкла расплющена…
…Мне забыться невмочь
в этой комнате скрюченной.
В мир гляжу, как в кристалл —
и немеют глаза…
Кто-то очень устал
и не может сказать —
это явь или сон,
это – быть, или – быт?..
Это – чей-то висок
серой пулей пробит,
или времени бред
стынет в окнах крестом?..
Это – я или нет —
в рынок втоптанный стон?..
Это я – Ихтиандр?..
…В жабрах – копоти крик…
Где ты, мой Океан,
взрытый, крыльями рыб?
Где ты, мой Океан?..
Я, от пыли седой,
иссыхаю на чёрных камнях
                                            городов!
И небо – немытым куском слюды…
На следующую страницу
Ваши рекомендации