Молодая женщина сидела возле окна на старой табуретке и курила, стараясь пускать дым в открытую форточку. Ей это плохо удавалось, потому что форточка была высоко, и большая часть дыма оставалась в комнате. На столе, застеленном старой заляпанной клеенкой стоял стакан пива. В перерывах между затяжками она отхлебывала из стакана, блаженно прикрывая глаза. На вид ей было года 23— 24, но лицо, еще вполне свежее и привлекательное, уже носило на себе печать разгульной жизни – отеки под глазами и серый цвет выдавали в ней любительницу веселой жизни. Молодой человек, сидящий напротив нее, брезгливо поморщился, когда девушка выпустила в воздух очередную порцию дыма. Перед ним на столе тоже стоял стакан с пивом, но он почти не пил. Пальцы его слегка дрожали, подразумевая нервную, истеричную натуру. Было видно, что он очень раздражен, но пытается держать себя в руках. Девушка не смотрела на него, видимо абсолютно не заботясь его душевным состоянием. Наконец он не выдержал:
– Марго! Хватит дымить! Ты что, паровоз?!
Марго медленно повернула к нему лицо, на котором застыло выражение недоумения.
– Я же курю в форточку! Вечно тебя все раздражает! – Она сказала это совершенно беззлобно, просто констатируя факт.
– Ты же знаешь, я ненавижу сигаретный дым! Меня от него тошнит! И потом, ты не забыла, что ты беременна? Ты считаешь, твой ребенок в восторге от твоих привычек?
Марго пожала плечами.
– Не знаю. Он еще так мал… Я даже не уверена, есть ли он вообще? По— моему, ему пока все равно. Я думаю, что в отличие от тебя, он не стал бы возражать, чтобы его мамочка немного расслабилась. – И обращаясь к парню добавила,– все, все, уже заканчиваю! – Она затушила остаток сигареты в пепельнице, полной окурков, и переключила все свое внимание на пиво.
– Слушай, а ты действительно хочешь этого ребенка? Как—то ты не похожа на добропорядочную мать…
Марго усмехнулась.
– Хочу ли я? Так получилось, ты же знаешь. Аборт делать поздно, так что пусть живет. И потом, вряд ли бы ты женился на мне тогда. Я не права?
– Права. Тебе крупно повезло, что я такой честный и порядочный. Другой бы бросил тебя с пузом, и живи, как знаешь.
– Ой, ой, ой! Только не смеши меня! Ты бы так и поступил, если бы не боялся, что твоя чокнутая мамаша выселит тебя из этой комнаты со своим хахалем! Так что я со своим пузом, как ты выражаешься, подвернулась тебе весьма кстати. Думаешь, я не знаю, что твоя мамаша поплакалась на заводе в жилетку, дала на лапу, кому следует, и ей выделили отдельную комнату? Иначе, зачем ей моя справка из больницы? Так что давай не будем про честность и порядочность! Бессребреник, тоже мне! – Марго опять достала из пачки сигарету, и попыталась прикурить. Молодой человек вырвал зажигалку у нее из рук.
– Прекрати! Я не железный! – Его голос начинал срываться на визг.
– Ладно. Так и быть. Налей пива тогда. – Марго подставила стакан, и молча наблюдала, как янтарная жидкость пенясь, переливается из бутылки. Когда стакан наполнился, она сделала из него большой глоток и сказала примирительно: – Хватит ругаться, Эд. Я ужасно устала!
Эд усмехнулся.
– Отчего? Ты что, вагоны разгружала? Что – то я не припомню, чтобы ты хоть чем – нибудь занималась в последнее время.
– Я, между прочим, беременна. У меня упадок сил.
– Ах, прости, прости! Ты считаешь, это повод бросить работу?
– А ты считаешь, что будущая мать твоего ребенка должна бегать с подносом, как заведенная?
– Нет, но…
– Здорова, как лошадь? Ты это хотел сказать?
Эд снова начал раздражаться.
– Именно.
– Не бойся, у меня есть деньги на проживание. У тебя на шее сидеть не буду.
– Кстати, а откуда у тебя, в самом деле, деньги? Даже странно…
Марго бросила на мужа гневный взгляд.
– Нет, это не то, о чем ты подумал.
– Ну да. Вспомнить хотя бы, где я тебя нашел.
– Не важно. Мало ли что было. Теперь я хочу попытаться все исправить. Возможно, тебе и смешно это слышать, но я собираюсь стать вполне добропорядочной женой и матерью. Хотя, возможно ты этого и не заслуживаешь. А насчет денег… это мне родители высылают.
– Родители?
– Да. А что здесь странного? У меня есть родители. Они думают, что я здесь учусь. В консерватории.
– В консерватории? Что за бред! Ты и консерватория! По – моему, это не совместимые понятия.
– Я тоже сразу это поняла, как приехала… но им не объяснишь. А потом поехало. Пела в забегаловках, ну и там… сам понимаешь, что объяснять, не маленький. Потом группа распалась, я устроилась официанткой. Там ты меня и нашел. Но дома я подвала надежды, между прочим.
– Где это – дома? В Кукуево?
– Тебе–то какая разница! В Кукуево, ни в Кукуево! Люди везде живут. А здесь я уже три года существую, надоело мыкаться по съемным квартирам. А тут ты… и беременность эта. Я подумала – это шанс.
– А ты стерва.
– Не более, чем ты и кто – то еще. А то все у нас вступают в брак по большой и чистой любви! Я и не знаю, есть ли такая? У вас, у мужиков, одно на уме, куда бы член свой пристроить.
– А у вас, у баб? Для кого бы ноги половчее раздвинуть… Заткнулась бы лучше!
– Нечего мне рот затыкать! Я тебе не раба подневольная!
Эд устало закрыл глаза.
– Ладно. Хватит гнилые базары разводить. Заводиться не хочу. О ребенке почаще вспоминай!
