Лето за городом – это самый лучший отдых, который только может быть. Любой человек, проводящий свою жизнь в мегаполисе, поймет меня. Слушая изо дня в день шум машин в пробках, вой сирен скорых или полиции, вдыхая выхлопные газы, в конце концов устаешь от этой бурлящей жизни. И тут звонок Ирки с предложением отдохнуть недельку под Выборгом. И я, конечно, соглашаюсь, прикидывая, что на следующей неделе как раз выдается возможность взять небольшой отпуск. Тендер мы выиграли, а квартал закрыли с положительными показателями. Можно и расслабить “булки”.
Дорога до Выборга занимает два часа, и мы даже успеваем насладиться красотами природы.
– А кто ещё там будет? – убавляю громкость у радио, прерывая Иркины подвывания Гагариной.
– Ну, мы с тобой, – киваю, загнув два пальца, – Наташа с Вовкой, Марина и Слава, Алла и… – Ира делает небольшую паузу, покосившись на меня: – Кирилл.
– Кирилл? – разворачиваюсь к подруге, и её от хорошей взбучки спасает лишь то, что мы несемся по трассе со скоростью более ста километров в час. – Почему ты не сказала, что он будет там?
– Я не знала, клянусь! – она приподнимает пальцы над рулем, демонстрируя жест сдачи. – Думаю, его кто-то из ребят позвал.
– Мне от этого не легче.
Год назад мы расстались с Кириллом и расстались не слишком гладко. Если ещё проще: он мне изменил и заявил, что в этом нет ничего такого.
Ирка паркует машину на обочине и достает из багажника свой рюкзак.
– Мы сняли три секции в общежитии для туристов, так что ночевать будем с комфортом.
– Я вообще не хочу с ним пересекаться. Ты же знаешь, что случилось.
– Так покажи ему, что ты его давно забыла, что он для тебя ничего не значит.
– Но это ложь, я полгода приходила в себя.
– Лен, но он же этого не знает, – подруга обнимает меня за плечи. – И пусть никогда не узнает. Выглядишь ты круто, так что пусть жалеет, что упустил свой шанс.
– Ты знаешь, как подбодрить, – слегка улыбаюсь, всматриваясь в лес.
– Сегодня мы вряд ли отправимся к пещере. Уже темнеет, да и смысла нет спешить, можно будет завтра позавтракать и прогуляться по этому парку.
– Отлично, значит можно принять душ и завалиться спать.
– Нет, нет и нет. Мы собираемся потусить немного и пожарить шашлык, который до завтра не доживет.
– Но мне-то это зачем? Я не умею жарить, да и не понимаю этих коптильных посиделок у костра.
– А ты пойдешь, чтобы составить мне компанию.
– Ира! Я не хочу.
– Нет, ты снова пытаешься, как страус, спрятать голову в песок. Но надо показать этому козлу, чего он лишился.
– А если мне не хочется даже видеть его? – начинаю ныть я, хоть и понимаю, что бесполезно.
– Ты что, струсила? Боишься, что увидев Кирилла, что как упадешь к его ногам и давай целовать руки.
– Ты невозможная, – мне уже смешно от одной этой картины. – Конечно, я не этого боюсь.
– Он не сможет сделать больнее, чем уже сделал, – Ирка берет меня под руку, и так мы шагаем к дверям нашей гостиницы-общежития.
Вечер выдается теплым и почти безветренным. Когда мы спускаемся со второго этажа, ребята уже собираются на улице. Кто-то складывает в контейнеры овощи, парни собирают уголь и шампура. Не обнаружив среди присутствующих того, кого меньше всех хочу видеть, я даже для самой себя громко выдыхаю.
– Как дела? – раздается над ухом этот до боли знакомый голос. Мне не хочется поворачиваться, но я всё же делаю это, медленно поднимая взгляд от его бедер на живот, потом на грудь и плечи, и, наконец, встречаюсь с его зелеными глазами. Делаю глубокий вздох и растягиваю губы в улыбке.
– О, у меня всё замечательно, как у тебя?
– Получил повышение месяц назад, теперь я старший инспектор.
– Поздравляю, – и вновь отворачиваюсь, чтобы успеть заметить довольную физиономию Ирки, и не замечаю, что сама улыбаюсь, направляясь к тому месту, где парни уже соорудили мангал.
Я даже от самой себя не ожидала такого самообладания, но теперь, когда это случилось, у меня с плеч словно гигантский камень свалился. Даже дышать стало легче, но, как оказывается, это не последнее наше соприкосновение.
Ребята разводят костер, пока девушки нанизывают мясо на шампура, а я же занимаю самое дальнее место на нашем пикнике, занявшись свежими овощами. Некоторые откладываю, чтобы тоже пожарить, другие режу и выкладываю на пластиковые тарелки.
– Помощь нужна? – Кирилл, видимо, задался целью вывести меня из себя. Машу головой, но в этот момент нож соскальзывает с мокрого помидора и чиркает меня по пальцу.
– Ай! Вот блин! – инстинктивно прижимаю рану к губам, стараясь остановить кровь.
От прикосновения сильных пальцев я вздрагиваю, но Кирилл либо делает вид, что не заметил, либо на самом деле не замечает моей реакции. Впервые с момента, как я забрала свои вещи и уехала из его квартиры, он стоит так близко, что я вижу золотистые крапинки в его глазах. Чувствую до боли знакомый аромат его одеколона и тепло пальцев, когда он вертит мою руку, пытаясь лучше осмотреть порез.
– Глубоко ты нож засадила, – он поднимает голову, и я понимаю, что на какое-то мгновение задерживаю дыхание.
“Покажи ему, что он ничего для тебя не значит” – слышу в голове голос Ирки и понимаю, что сделать это, оказывается, гораздо труднее, чем внушать себе. Эти красивые губы, эти колдовские зеленые глаза, которые преследовали меня долгие ночи с момента расставания, до сих пор заставляют мой пульс учащаться. И я готова поддаться искушению, повиснуть у него на шее, лишь бы вновь ощутить силу этих рук на себе. Поддаться мгновению и позволить себе маленький кусочек счастья. Но тут же разум берет верх, напоминая, чего мне стоила такая слабость в прошлый раз.
