Пролог
– Так ты еще спорить будешь! – взвизгнула Гира, и очередная молния полетела в голову Зиноса.
Высокий, широкоплечий бородатый Зинос, несмотря на свою комплекцию ловко и грациозно увернулся и спрятался за красивый диван на изогнутых ножках.
– Гира, вспомни, с кем ты разговариваешь! Я же не мальчишка какой-нибудь! Я – верховный маг! – речитативом проговорил Зинос, но из-за дивана выходить не торопился. Напрасно, потому что через несколько мгновений от дивана остались только мелкие щепки, так как Гира телекинезом отправила в диван шкаф. В зале оставалось все меньше предметов, за которыми Зинос мог бы спрятаться. Он воспарил под потолок и оттуда грозно попытался урезонить жену.
– Гира, ты же знаешь, что я люблю только тебя. Ты самая прекрасная магиня из всех живших когда-либо на этой планете. Твой стан самый стройный. Твои янтарные глаза сияют ярче звезд, а золотистые волосы мягче шелка.
Гира было заслушалась, но потом пришла в еще большую ярость.
– Если я так хороша, то какого же черта, ты, животное, изменяешь мне регулярно. И с кем? С этой курицей из моей свиты. Да она же мне в подметки не годится. Глупа, как пробка. И пятая точка у нее размером с Евразию! Или тебе только такие и нравятся!
Шаровая молния полетела в потолок. В последний момент Зинос ее перехватил и вышвырнул в окно.
– Дорогая, это была ошибка. Я сам не знаю, что на меня нашло. Пьян был. Ну, ты же знаешь, что я люблю только тебя! Я больше не буду.
В воздухе материализовался огромный букет и корзина фруктов, а затем и маленький очаровательный мишка.
– Это тебе, милая, прости меня, дурака! – взмолился Зинос.
Вспышка синего пламени взвилась в воздух и сожгла подарки.
– Ты думаешь, что сможешь от меня отделаться цветами и плюшевым медведем! Да я лучшие годы своей молодости тебе отдала! Я тебе блины твои любимые сама готовила, хотя терпеть их не могу, борщи варила, как обычная смертная. А ты! А ты!
В воздухе за спиной Зиноса возникла сковородка и пребольно ударила его по макушке. Зинос взвыл и схватился за ушибленное место, на котором уже начала расти большая шишка.
– Гира, прекрати. А если я начну защищаться? – воскликнул Зинос.
– А я тебе начну! – рыкнула Гира.
Сковородка резко и с бешеной скоростью начала наносить точные удары по макушке Зиноса.
Наконец, он взревел и исчез. Через мгновение он опять возник в комнате, опасливо поглядывая на супругу.
Гира устало вздохнула и села на чудом уцелевшее кресло.
– Значит так, сердцеед, я ухожу, – спокойным голосом сказала она.
– Но зачем эти крайние меры? – воскликнул Зинос и присел рядом с ней на подлокотник. Он попробовал ее приобнять, но силовое поле ему не позволило приблизиться.
– Мне надоели твои измены. Мы разводимся. Я хочу, чтобы к понедельнику ты созвал Высший Совет Магов. Будем делить имущество и оформлять документы.
– Но дорогая…
– Я больше тебе не дорогая, – сказала Гира, развернулась и исчезла из зала.
Опустошенный после ссоры Зинос лег на возникший из воздуха диван, выпил несколько бокалов коньяка, также появившихся словно из ниоткуда, тяжко повздыхал и уснул.
Проснулся маг уже утром. Предыдущий вечер тут же возник в памяти, испортив Зиносу настроение настолько, что он чуть не пустил слезу, но вовремя взял себя в руки. Верховному магу Евразии и Двух Америк не полагалось вести себя, как слезливому безбородому юнцу.
Зинос закурил и выпил чашечку кофе.
Затем маг начертил в воздухе прямоугольник, в котором тут же появился его вассал Промитус, немного заспанный, но уже с улыбкой, несмотря на ранний час. Он был высоким, худым мужчиной, на вид лет тридцати. Всегда гладко выбритый, причесанный и аккуратно одетый он во всем любил порядок и идеально вел дела Зиноса.
– Доброе утро, Верховный Маг, – бодро сказал Промитус.
– Ох, недоброе, Проми, совсем недоброе. Моя жена, Гира, решила уйти от меня, – грустно сказал Зинос и чуть не проронил предательскую слезу, но, в который уже раз за это утро, сдержался.
– Что случилось? – обеспокоено спросил Промитус, хотя он уже давно был в курсе, как и весь двор магов.
– Помнишь ту миловидную даму из свиты Гиры – Катерину? Она была чересчур обворожительна на балу, я был чересчур пьян. В общем, у нас с ней сложилась недлительная, обоюдно приятная связь, которая оказалась совсем неприятным сюрпризом для моей жены. И откуда она узнала? Чует мое сердце, не обошлось здесь без этого интригана Сентрия. Он все что-то разнюхивает, а потом пускает слухи направо и налево.
– Надо его наказать! – воскликнул Промитус.
– Что ты? Милый мой, как ты его накажешь? А главное – за что? За чрезмерную болтовню? Нет, увы. Да и поздно уже. Гира была так разгневана, – сказал Зинос, потирая ушибленную макушку, – Она требует развода и хочет объявить об этом на Совете Магов да еще и раздел имущества собралась устраивать. Что она имеет в виду? Не понимаю.
– Когда следует созвать совет и где? – деловито спросил Промитус.
– Давай, здесь, в Праге. Неохота далеко перемещаться. Сегодня же у нас понедельник? Давай через часик.
– Будет сделано, – отрапортовал Промитус, и прямоугольник растворился в воздухе.
Тяжело вздыхая, Зинос встал с дивана и пошел умываться. Он лег в огромную ванну с теплой водой, и закрыл глаза. Но тревожные мысли о грядущих переменах не покидали его. Им вторили мрачноватые звуки Сонаты №17 Бетховена. Причем акустика была такая, словно симфонический оркестр исполнял музыку в соборе. Однако, мелодия просто звучала в воздухе.
