Пролог
Мысли — это чернила на бумаге…
Когда пожар внутри и бой безудержных эмоций,
Лист чистый, краски не требуют отваги,
Дабы посредством их выразить сомнения и любовь,
Сбросить тяготеющие думы штанги,
Чувства облачив в слова, лишив себя мучительных агоний,
Спасти себя, в конце концов, убить липучий дым зловоний.
Мадрид.
"Почему я люблю
красный или немного о любви в моем творчестве?"
Так гласило заглавие
первого разворота популярного испанского журнала "¡Hola!". А яркие фотографии
девушки в красном украшали как первые две страницы, так и саму обложку печатного
издания. Последняя, кстати, и привлекла женщину. Рыжая девушка в красном костюме
оверсайз, стильном пиджаке и широких брюках, уверенно восседает на капоте черной
спортивной машины; кроваво-алые высокие дизайнерские шпильки дерзко "ввинчены"
в металл — поза самоуверенная, глаза холодные, черны точно мрак, подведены карандашом
того же оттенка, затушеваны обильно черными тенями.
Снежная королева в красном,
подумалось женщине, таких она уважает, такие ей нравятся. Но вот одно из откровений
в интервью местной звезды на первой же странице ей совсем не пришлось по душе, она
брезгливо и снисходительно дернула уголком губ.
"Как вам удается
так красиво и удивительно глубоко писать о любви? В чем ваш успех?"
"... Человек, который
чувствует окружающий себя мир слишком остро, живет в чувствах и эмоциях, несомненно,
умеет писать о любви. Даже если никогда не влюблялся. Правда в том, что у такого
человека великолепно развита чувственная фантазия, он может предположить, какого
это — испытывать страсть, счастье и боль от любви. Возможно, в его жизни и нет никого,
но он это может, поверьте... Чувственных людей мало, и они отличаются от других,
хотя на первый взгляд — ничего особенного, "такие же как все". Но, как
по мне, именно в этих личностях стОлько всего заключено. СтОлько эмоций. Море любви.
Такая душа лишь ждет, подсознательно, подходящего человека, свою вторую половину,
которой можно было бы подарить эту самую переполняющую сердце любовь..."
— Что за бред? — пробормотала
женщина себе под нос.
"Обложка"
и "содержимое" — ничего общего. Первая — холодная, вторая — теплая, противоречащая
образу. Но девушка — то, что нужно. Эффектная барышня. Симпатичное личико. Тощая.
Эталон. Ей подходит.
Сунув случайно подвернувшийся
журнал под мышку, женщина решительно застучала каблуками в сторону отеля.
Уверенной походкой прошла
по вестибюлю, улыбнулась портье, поднялась на лифте на последний этаж, провела ключ-картой
по замку и вошла в номер люкс. Налила себе бокал вина и устроилась в кресле у окна,
и только после этого продолжила чтение. Зацепила взглядом на сей раз понравившиеся
строчки, удовлетворенно улыбнулась.
Она обязательно должна
увидеть это интервью в действии. Взглянуть на выражение лица девушки. Что-то подсказывало
ей, что эта "картина" стоит внимания.
Женщина допивает вино,
отставляет бокал и тянется к планшету. Проходит минута, и вот она уже цепко следит
за разговором двух собеседников. Запись интервью — она нашла его в куче информационного
мусора на просторах интернета.
— Значит ли это, что
и вы — та самая чувственная личность, о которой вы говорите? Относятся ли эти откровения
к вам лично, а главным образом, к творчеству? Ведь ваши песни берут за душу многих
ваших поклонников, и думаю, потенциальных тоже.
— На этом месте девушка-интервьюер коротко посмеивается, дабы построить более
доверительную беседу с гостьей, расположить к себе. Однако гостья не пробиваема,
ответную улыбку не дарит. — Но при этом, насколько мне известно, в вашей жизни пока
нет любимого мужчины. Вы ждете подходящего человека, которому подарите свою любовь,
так?
И тут молодая девушка
громко рассмеялась, неожиданно для собеседницы. У той даже растянулась неуверенная
улыбка на пол-лица, глупая и рассеянная. А взгляд недоумевал, оснований для смеха
миниатюрная брюнетка, как ни старалась, не видела. "Я сказала что-то не то?
Что-то смешное?", — говорило ее лицо.
"Ты дура",
— подумала женщина, на секунду отводя взгляд от экрана в окно, на огромный билборд,
где красовалась всё та же рыжая девчонка, только вот уже в черных шнурованных ботинках
до колен, сложном дымчато-черном платье, в котором обычному человеку легко запутаться.
Полулежа на одиноком винтажном стуле. Дерзко подтягивая к себе многослойные юбки
и вызывающе поднимая одну ногу вверх, не вертикально, но под острым углом. Темно-рыжие
пряди, местами сияющие медным — на несколько тонов светлее основного цвета волос,
— соблазнительно падают на голые плечи.
"О, и тут она".
— Неужели вы думали,
что мои слова были всерьез? Боже, не могу поверить! Вы и правда так думали! Я актриса,
дорогая сеньорита. Разумеется, я умею не только изображать любовь на экранах, но
и писать о ней. Чувственно и проникновенно. — Томный громкий шепот последних слов
испанской звездочки приводит журналистку в откровенное замешательство.
А потом эта великолепная
актриса, нервно заерзав на высоком стуле, прямо на съемках пустила слезу, сделала
умильно-скорбное лицо, влажные дорожки по щекам пустила, а потом резко прекратила
плакать и победно ухмыльнулась, надменно так, снисходительно.
