1
– Где же ты… где…– пробормотал Виктор, устремляя полупустой взор на водную гладь пруда.
Они всегда гуляли в этой части сада с Ларой. Он наизусть помнил их короткие разговоры, её легкие, почти невесомые движения, её смех, её томный взгляд с лёгкой укоризной. Цветы занимали особое место в её жизни. Будучи студенткой биохимического факультета, она гордилась, что однажды проходила практику в «ЗАСЛОНЕ». Он помнил, как каждый вечер Лара обрушивала на него лавину новостей своей студенческой жизни, тактично не спрашивая о его собственной трудовой ситуации.
Виктора тогда уволили из Дома Брюсова, где он отвечал за безопасность территории, – за непотребное поведение, а попросту – за пьянство. Когда болезнь пришла в город, он странно воспринял её визит. Надеясь, что горе коснётся «любого, но только не оного», он храбро ступал по московским улицам, останавливаясь послушать слухи и не сильно от них отличающиеся новости. Но смерть постучала в дверь и его съёмного жилища. Сначала его оставила мать, затем отец, а затем и горячо любимые сёстры-близняшки, которые не успели даже встретить совершеннолетие.
Люди умирали. Люди пропадали. Люди менялись.
И каждое из этих знамений Виктор встречал бутылкой водки. Вот и сейчас он, пошатываясь, дышал перегаром на подплывшую к нему утку, чувствующую себя обманутой, что он подозвал её не ради лакомства, а чтобы «поговорить».
– С вами, утками, всегда так, – ухмыльнулся Виктор, рассматривая птицу.
Сад был, за исключением самого Виктора, абсолютно пуст. Когда-то здесь люди ютились на лавочках, уткнувшись в телефоны, или же коротали время, прогуливаясь и беседуя. Сад был полон жизни, ухожен и играл всеми красками природы, как и вся тамошняя Москва. А Виктор и Лара ели мороженое и дарили друг другу поцелуи, прогуливаясь по курчавым аллеям каждый вечер.
2
– Ты любишь меня?– без тени смущения как-то спросила Лара.
Виктор покраснел, как рак. Такие признания мало кому даются легко. Прочистив горло, он протянул:
– К-конечно… Люблю.
Девушка издала довольный смешок и подпрыгнула от счастья. Она всегда так делала – прерывала вдруг прогулку и задавала этот вопрос, зная, что Виктор после никогда не решится задать такой же.
3
Его снова пошатнуло. Прикрыв один глаз для большей зоркости, Виктор определил время на телефоне. Пора было идти домой. Близилось время комендантского часа.
«Ещё один штраф, и будешь арестован,» вспомнил он слова полицейского, выдававшего ему очередной штрафной лист с нездоровым количеством нулей.
Вблизи что-то хрустнуло. Виктор, борясь с гравитацией, обернулся на звук.
– Добрый день. Не знал, что я не один, – процедил рыжий молодой человек в маске.
– Оппа. Стой, стрелять буду! – Виктор изобразил пальцами подобие пистолета, но шутка не была оценена по достоинству. Москвичи больше не шутят. Такие дела.
Незнакомец скривился и направил на Виктора телефон. Индикатор замигал зелёным.
– Не инфицированный?! – округлил глаза молодой человек, не веря показаниям на экране.
Виктор довольно улыбнулся.
– А мне тебя проверить? – с усмешкой в голосе спросил он парня. Сама процедура направления телефона в лицо незнакомых ему людей (которые, стоит заметить, ему больше на улицах практически не встречались, за исключением, разве что, полицейских) виделась ему какой-то низкой. Уже все вокруг мигали разными оттенками красного, обозначающими степени заражения, и лишний раз напоминать об этом Виктору виделось актом совсем не комильфо.
