Жила была маленькая девочка, она была хорошенькая собой, как горная фиалка, скромной и тихой. Девочка не любила шумных игр с подружками, не смотрела глупые мультфильмы, которые так любят дети, она часами играла со своими куклами, самыми любимыми из которых были две: красавица в нежно-голубом платье, с блестящей короной на голове, и мужчина с тонкими усиками, в черном фраке и таком же черном котелке, тулью которого изнутри протыкали красные рожки. Ее старшая сестра смеялась над тем, как Кира – так звали нашу девочку – часами играет в какие-то непонятные игры со своими куклами, о чем-то подолгу с ними разговаривая; особенно сестра не любила куклу в котелке с рожками, она называла ее чёртом. Когда Кира подросла, и ей исполнилось целых шесть лет, она ответила сестре строго:
– Тоня, это не чёрт. Это дьявол.
– Какая разница? Чёрт это с рогами, ты разве не видишь?
– Дьявол – это король ада, а чёрт – это… Как простой человек. Ты же уже большая, а не понимаешь. – Кира посмотрела на фигурку короля ада, и ей показалось, что человечек в котелке ей улыбнулся и… подмигнул. Но девочка не испугалась – для нее всегда ее любимые куклы были живыми, они говорили с ней, рассказывая свои истории, и даже учили девочку – подсказывали всякие интересные вещи, например, куда закатилась ее «драгоценность» – большая стеклянная бусина, которую она считала бриллиантом, или как нарисовать пещеру, ведущую вглубь горы, где лежат «несметные сокровища», и многое, многое другое.
Кира однажды принесла свою любимую куклу в детский сад (на самом деле она никогда наедине не называла его дьяволом, а завала его Король или мой Король), но дети стали смеяться над ней и ее Королем: «Что за уродливая кукла! У него рога, как у козла! Смотрите, он своими рогами проткнул свою шляпу!» И девочка больше никому не показывала своего бедного Короля, хотя и продолжала всюду носить его с собой – в красивом черном бархатном пенале. Она оставляла его в шкафчике со сменкой, когда приходила в группу, а вечером забирала домой. И несколько раз еще в течение дня приходила его навещать и переброситься с ним несколькими словами.
Однажды какой-то противный мальчишка из группы подсмотрел за Кирой, как она пришла навестить куклу, улучил момент и украл Короля. Он перепрятал его среди игрушек и наблюдал, как мечется Кира в его поисках. Вдруг девочка остановилась посреди комнаты, закрыла глаза и пошла по комнате, вытянув руки перед собой. Она подошла к мальчику и сказала глухим, чуть хрипловатым голосом: «Я знаю, что ты сделал. Ты будешь наказан». Мальчишка испугался, захныкал и побежал жаловаться воспитательнице, а Кира, как ни в чем не бывало, подошла к куче игрушек и откопала своего Короля, положила в пенал и убрала в шкафчик. Воспитательница позвала Киру и спросила, зачем она так напугала Сережу. Девочка пожала плечами и сказала, что не понимает, о чем речь. Да и Сережа не мог толком объяснить, что ему сделала Кира, так что действительно говорить больше было не о чем.
Этот странный инцидент вряд ли кому-нибудь запомнился бы, если бы не имел странное продолжение. Вскоре детей уложили в кроватки на «тихий час», а уже через несколько минут в группе началась паника: забегали воспитательницы, пришел врач, расплакались перепуганные дети. Сережа покрылся темно-красными пятнами, губы его посинели, и он начал задыхаться. Приехала скорая, и мальчика увезли. Никто не видел, что девочка, лежавшая в другом конце комнаты, довольно улыбалась, отвернувшись к стене.
Случай с мальчиком не был единственным. Подобное время от времени случалось везде, где появлялась Кира. На детской площадке возле дома как-то ее согнала с качелей одна девочка. Она была одного возраста с Кирой, но крупная и агрессивная. Она стояла перед качелями, на которых качалась Кира, и повторяла: «Слезай, ты уже целый час качаешься!» Хотя та села покачаться всего лишь две минутки назад. Потом вдруг вцепилась в качели, остановила их, навалившись всем своим весом, и столкнула Киру прямо в песок. Но девочка не расплакалась, а посмотрела прямо в глаза обидчице и сказала: «Падать больно, вставать страшно, кровь заливает глаза!» И ушла на другой край площадки, где села на лавку, вытащила из детской сумочки черный бархатный пенал и начала что-то бормотать, держа его перед собой.
На площадку ворвалась стайка девчонок немного постарше, они весело подбежали к вредной девочке на качелях и стали ее раскачивать – всё сильней и сильней. Та сначала тоже весело смеялась с ними, потом попросила их прекратить раскачивать, но те не унимались, и испуганная девочка, вертясь на качелях, крича то одной расшалившейся подружке, то другой, чтобы они остановились, вдруг соскользнула вниз, а сиденье качели, возвращаясь, ударило девочку по голове. Она лежала на песке, не в силах пошевелиться, и глаза ей заливала кровь из глубоко рассеченного лба.
Иногда у таких случаев были свидетели, иногда нет. Чаще всего невозможно было понять причину несчастного случая, но иногда все же смутные подозрения одолевали людей, оказавшихся рядом, и постепенно странные слухи поползли о таинственном влиянии Киры на окружающих. Но, по правде говоря, слухи эти были не слишком навязчивыми – люди открещивались от подобных мыслей: слишком мила и покладиста была эта девочка, разве такая может быть причиной несчастья? Разве такие голубые глазки могут навести порчу или накликать беду? Да и что это за дичь вообще – двадцать первый век на дворе!
