Я был несчастен. Принтер тихо зажужжал, втянул чистый лист бумаги, и вот он – мой билет на самолет в Таиланд, туда и обратно. Всего через пару дней все будет по-другому. Три недели вдали от дел, покой и расслабление среди буддийских монахов. Таков был план, который моя помощница Линда так давно расписывала мне во всех красках. «Андреас, тебе действительно нужно взять отпуск, ты близок к выгоранию», – предостерегающие голоса моих сотрудников постоянно раздавались эхом в моей голове.
Так что еще один день в офисе, а потом на самолет, думал я, вспоминая, когда в последний раз был в отпуске. «Четыре года», – пробормотал я в воротник своей толстой водолазки. В Германии было холодно. Возможно, мои сотрудники и правы: солнце в Таиланде придаст мне новые силы. Я вынул лист бумаги из принтера, сложил его вдоль пунктирной линии и аккуратно разрезал пополам. Билет туда я положил в первый прозрачный файл моей папки с надписью «Таиланд». Под ним красовалось изображение монаха в традиционном оранжевом одеянии, сидящего в позе лотоса. Его лик обращен к святыне, а руки сложены перед лицом для молитвы. Зачем я это делаю? Надеюсь, компания переживет мое столь долгое отсутствие. Что, если мои заместители не справятся со своими задачами? Я потянулся к мобильному телефону, выбрал в списке контактов номер госпожи Бернс, моей заместительницы, и поднес мобильный телефон к уху.
Сейчас суббота вечер, Андреас, пожалуйста, положи трубку, пронеслось в моей голове. Я смутился и положил мобильный на письменный стол экраном вниз. Быстро вытащил свой ежедневник и записал на следующий день: «Совещание с госпожой Бернс, обсудить планы на ближайшие три недели». Я открыл ноутбук, запустил программу для отправки электронной почты и начал торопливо печатать. Получатель: Луиза Бернс. Тема: Отсутствие Андреаса. «Добрый день, госпожа Бернс», – начал я, и тут мой взгляд снова упал на лежащую рядом папку с фотографией монаха. Я закрыл окно с сообщением и захлопнул ноутбук. Возможно, немного спокойствия и расслабления пойдут мне на пользу, подумал я и поспешил утешиться через три недели ты снова вернешься, а с помощью мобильного сможешь все контролировать и делегировать из Таиланда. Немного удовлетворившись этими мыслями, я лег в свою пустую двуспальную кровать и задумался. У меня есть все, о чем я когда-либо мечтал. Страшно дорогая вилла, куча автомобилей класса люкс, собственная экономка, самые шикарные костюмы в городе, личный водитель… Почему я все еще несчастлив?
Следующий день начался, как любой другой. Точно в 5:30 прозвенел будильник. Первое, что я видел каждое утро, была огромная прямоугольная рама для картины, которая висела в моей комнате под потолком. А в ней надпись с подсветкой: «Ни одна крепость не сильна настолько, чтобы отказаться от денег. – Цицерон». Быть по сему, подумал я с уверенностью и с искаженным от боли лицом перенес ноги через край кровати, чтобы сесть прямо. Меня мучали боли. Уже давно. Болели спина, бедра и колени. Это нормально для пятидесятилетних, рассуждал я. Потом посмотрел на айфон. Мои не совсем еще хорошо воспринимающие в темноте глаза заметили семнадцать писем. Я сделал глубокий вдох, постучал себе кулаками в грудь, как горная горилла, и встал.
До двери главной спальни было около двадцати метров, которые я каждое утро проходил с удовольствием благодаря моим коврам с высоким ворсом. Я пересек верхний этаж моего дома в направлении ванной комнаты, которая расположена прямо напротив спальни. Последняя дверь по правую руку была приоткрыта.
Я ненадолго остановился и осмотрел массивную дверь из темного дерева. «ЛАРА» – гласила надпись большими буквами, – моя дочь. После моего развода с женой четыре года назад Лара также начала свой собственный путь и училась теперь в Нью-Йорке. Что творят деньги, подумал я гордо, вспоминая, кто оплатил учебу в Колумбийской юридической школе.
«Алекса, включи свет в ванной», – скомандовал я маленькой белой коробочке на полке возле зеркала. И Алекса повиновалась. «Если бы все женщины были такими же покладистыми», – усмехнулся я и начал свои утренние процедуры. Принять душ, побриться, нанести лосьон для тела, посушить волосы феном. С большим мягким, как замша, полотенцем, завязанным чуть ниже пупка, я покинул ванную и направился в гардеробную комнату. Уже коснувшись золотистой ручки двери из латуни, я услышал шорохи, доносившиеся из комнаты. «Марта?» – окликнул я тихо, но так, чтобы за дверью услышали.
«Андреас, прости, пожалуйста, я сегодня проспала и только что пришла, чтобы повесить твой костюм в гардеробную. Теперь все готово, я выхожу». Дверь быстро распахнулась, и из комнаты вышла Марта. Она предстала передо мной немного напуганной, но излучала свойственную ей силу доброты. Вот уже шестнадцать лет Марта была моей экономкой, и я не хотел бы ее потерять.
