Здесь было сумрачно, прохладно и влажно. На стенках поблёскивали потёки воды, на низком своде потолка гроздьями висели капли, готовые вот-вот сорваться. Время от времени слышалась тихая капель, когда они всё-таки шлёпались на пол. В этих подземельях давно никого не было, и тем страннее сейчас выглядели двое в неверном свете чадящих факелов на стенах. Посередине просторного рукотворного помещения стоял прямоугольный камень, похожий на алтарь и покрытый чёрным покрывалом. На нём была распластана испуганная молодая девушка лет восемнадцати-двадцати, её руки и ноги фиксировались невидимыми зажимами. Тело несчастной оставалось абсолютно обнажённым, светлая кожа покрылась мурашками, а соски на аккуратной, небольшой груди сморщились и собрались в тугие шарики от прохладного воздуха. Её взгляд блуждал по каменным стенам и потолку, она мелко дрожала, время от времени беспомощно дёргая руками и ногами и тихо всхлипывая, покусывая и без того опухшие губы. Ей было страшно, очень.
Потому что рядом с ней находился даже не человек, нет. Длинные, тонкие и неестественно бледные пальцы с чёрными заострёнными ногтями, больше похожие на когти, медленно скользили вдоль обнажённой ноги, вверх до колена. Ладонь легла на бедро, погладила его, и девушка снова вздрогнула, дёрнувшись. Пристально следившие за ней тёмные глаза отливали красным в пляшущем свете факелов, узкие, тоже бледные губы раздвинулись в довольной усмешке, обнажая острые клыки.
— Как ты вкус-сно пахнешь, милая, – свистящим шёпотом произнёс незнакомец, сделав несколько шагов и остановившись посередине алтаря, как раз около раздвинутых ног девушки.
После чего наклонился и медленно провёл языком вдоль внутренней поверхности, до самых мягких складочек, покрытых светлым пушком. Она всхлипнула, заёрзав в бесполезной попытке отодвинуться, и вампир издал довольный смешок. Он купался в её эмоциях, предвкушая, как очень скоро к страху добавится возбуждение: о, он умел ломать таких невинных, перед тем, как инициировать их, чтобы они извивались и кричали от наслаждения. Даже зная, что последует потом… Даже чувствуя, как к удовольствию примешивается боль…
— Н-не надо… Пожалуйста… – едва слышно пробормотала жертва, но вампир не обратил на её слова никакого внимания.
— Ничего, скоро ты поймёшь, что такое страсть, – язык вампира описал круг, не дотрагиваясь до сокровенного местечка, пальцы скользнули вдоль бёдер. – Распробуешь её на вкус, будешь хотеть лишь удовлетворить этот голод…
Она дрожала и хныкала, дёргалась, упорно пытаясь избежать неизбежного. Вампир не обращал никакого внимания, чуть отстранившись, его пальцы раздвинули складочки, открывая розовую плоть. Проникли внутрь, мимолётно погладив чувствительный бугорок, и от девушки долетел судорожный вздох – она явно не ожидала такого всплеска ощущений.
— Вот та-ак, – вкрадчиво мурлыкнул вампир, добравшись до упругой дырочки и чувствуя, какая она тугая внутри. – Вот та-ак, маленькая… Расслабься…
Она будет первой в его гареме, молодая неинициированная ведьма, кровь таких самая сладкая. Особенно если грамотно распалить её, чтобы позабыла про страх и отдалась на волю совсем других чувств. Его пальцы ритмично задвигались, растягивая и подготавливая, вампир снова опустился, другой рукой снова раздвинув нежные лепестки. И теперь к пальцам присоединился язык, проникая в самую сердцевину, дразня и вылизывая, губы плотно прижались к раскрытому лону, посасывая и прихватывая сладкую плоть. Всхлипы перемежались с постаныванием, бёдра девушки подавались навстречу, раскрываясь сильнее – страх в самом деле отступал к удовольствию вампира. Он не удержался, чувствительно сжал зубами трепещущий кусочек, проникнув особенно глубоко, почти до самой преграды, и жертва тихо вскрикнула, выгнувшись и напрягшись.
— Хорош-шо-о, оч-чень, – снова прошелестел довольный голос.
Губы вампира переместились чуть ниже, на внутреннюю поверхность бедра, в то время как пальцы продолжали размеренные толчки, и клыки царапнули нежную кожу. А через мгновение легонько куснули, снова заставив девчонку вскрикнуть. Боль смешалась с наслаждением, а язык вампира жадно слизнул выступившие красные капельки, чувствуя, как драгоценная влага словно огнём скользнула в горло и дальше. Низ живота стянуло от прилившего желания, дыхание вампира стало чаще. Он снова вернулся к раскрытому лону, уже влажно поблёскивавшему – ведьмочка уже возбудилась, несмотря ни на что, и это ему нравилось. Вскоре пещеру снова наполнили вздохи и короткие стоны, а губы вампира блуждали по распростёртому телу, дрожавшему уже не от холода и страха. Горячая, нежная, беспомощная – восхитительный коктейль, от которого кружилась голова и самообладание почти оставило вампира.
Он добрался до груди жертвы, сминая мягкие холмики, чувствительно прикусывая острые вершинки и чуть не урча от предвкушения. Волны удовольствия накатывали одна за одной, и вскоре он снова не удержался: второй болезненный укус пришёлся чуть выше соска, и снова она вскрикнула, дёрнувшись. Вампир тихо зарычал, приподнявшись, и впился в губы жертвы, нетерпеливо дёргая пряжку ремня на штанах. Терпеть уже не осталось сил и самообладания, все его инстинкты выли и рвались с цепи, требуя наконец ворваться в это податливое тело, сделать его своим и вонзить клыки в беззащитную шею, где суматошно билась синеватая жилка. Не отрываясь от рта ведьмы, он наконец справился с застёжкой и одним движением оказался на распластанной на алтаре девушке. Она глухо замычала, из уголка рта стекла струйка крови – вампир не сдерживал своих порывов, целуя жёстко, без жалости и нежности.
