В томе 16 «Миг и вечность» я рассказал о своих и Наташиных трудовых и научных делах в 2011 (апрель) – 2014 (май) годах. Теперь хочу вспомнить о семейной жизни в тот же период, увы, последний для Наташеньки на земле.
Здоровье моей драгоценной жены продолжало угасать.
Ей ставили диагнозы: левосторонний коксартроз, спондилоартропатия, грыжи межпозвоночных дисков поясничного отдела позвоночника. Поскольку боли в ногах и спине нарастали, Натуля находилась в постоянном поиске эффективного лечения этого недуга. Многие врачи советовали оперироваться, но Наташа категорически отказывалась. При этом ссылалась на то, что для ликвидации всех грыж ей понадобится как минимум четыре операции. И она их не вынесет. Отвергала жена и мои уговоры выехать на лечение в Германию, Израиль или еще куда-то за рубеж. В конце концов уже упоминавшаяся любимая школьная учительница Наташи Майя Моисеевна, давно осевшая в США, по телефону порекомендовала обратиться в московский офис израильской клиники, где подвизалась ее племянница.
Первые сеансы ударной терапии в этой клинике принесли определенное облегчение и породили у нас надежду. Позитивному настрою в отношении врачей клиники способствовало и то, что они взахлеб хвалили Наташины книги, утверждали, что зачитываются ими. Добавляло оптимизма и то, что израильская клиника располагалась на Университетском проспекте, напротив нашего прежнего дома № 5. Казалось символичным, что лечение имеет место там, где мы когда-то жили, действовали, гуляли, полные сил и здоровья. Значит, говорили мы друг другу, недуги обязательно отступят!
Процедуры стоили очень дорого, но Наташа твердо решила довести цикл лечения до конца и все чаще повторяла, что надо продать родительскую квартиру для покрытия расходов. Не хватало 50 тыс. долл.! Но до продажи квартиры дело не дошло, так как после первоначального прогресса в состоянии двигательного аппарата у Наташи возобновился обратный процесс. Боли становились все невыносимее, усилилась хромота. Пришлось приобретать костыли, а затем и коляски для передвижения.
Доверие моей жены к израильским «эскулапам» начало падать. Как-то Наташа поинтересовалась, какие лекарства вводят ей в клинике. Прозвучал странный ответ: это врачебная тайна! Вскоре выяснилось, что ударная терапия израильтян привела к укорачиванию одной из ножек жены! А тут еще другие врачи стали утверждать, что в этой клинике используют дозы лекарств, в 10 раз превышающие норму! Ну, и окончательно открыла наши глаза на ситуацию информация в интернете. Бывшие пациенты этой клиники один за другим обвиняли израильских «кудесников» в халтуре, преступной халатности, применении пагубных методик лечения и т. п. Мы не встретили в интернете ни одного положительного отклика на клинику! Я нещадно корил себя за ротозейство, за то, что заранее не изучил реноме этой клиники. Но посыпать голову пеплом было поздно!
Кроме упомянутого недуга Наташеньку терзали и многие другие: жесточайшая бессонница, опухание конечностей, непорядок с печенью и почками, высокий холестерин, скачки давления, дрожь в руках, слабость, сильнейший кашель с мокротой, катаракта, вирусный грипп, ОРЗ, гастрит, изжога, потливость, головокружение, покраснения на коже, плохие показатели крови, трепыхание сердца.
Наташа лечилась у самых разных врачей в поликлинике МИДа, больнице № 68, клинике Тибетской медицины, ЦКБ, специализированных центрах, государственных и частных, травматологии, ортопедии, офтальмологии и др. На последнем этапе постоянное внимание жене оказывали очень квалифицированные специалисты: Татьяна Николаевна Белякова, Светлана Галсановна Чоймаджинова, Юрий Павлович Бойко, Игорь Геннадьевич Галь, Ольга Шонкуровна Ойноткинова, Ольга Дмитриевна Зуева. Немало помогали и другие профессионалы.
Но ничего не действовало. Наташа, страдая и физически, и морально, пичкала себя снадобьями от всех болячек сразу, дополняя их спиртосодержащими смесями. Подобные сочетания таили в себе смертельную опасность, о чем совершенно недвусмысленно разъяснялось в инструкциях к таким любимым препаратам Натули, как например реладорм. Мои регулярные попытки предостеречь жену ни к чему путному не приводили. Она лишь увеличивала дозы, впадала в обморочное состояние, падала, травмировала себя и продолжала угасать.
Жизненный силы любимой супруги таяли. Врач тибетской медицины Н.Е. Саян, лечивший Наташу от многочисленных болезней, с грустью констатировал: «В последние месяцы Наталья Евгеньевна напоминала мне степного орла, в силу обстоятельств запертого в клетку. Ее сильный дух, жажда жизни и деятельности требовали свободы, полета и простора, но «клетка» недугов не давала ей расправить крылья». Другие врачи, лечившие мою дорогую жену, тоже указывали на желание Наташи «вырваться из оков болезни, несвобода тяготила ее, человека деятельного и волевого». И подчеркивали, что она «редко жаловалась и не требовала сострадания к себе». При этом все делала по-своему вопреки предписаниям и советам.
Несмотря, однако, на все Наташины хвори, мы не теряли интереса к жизни. Как и раньше, очень трепетно отмечали личные праздники. Главным всегда являлся для меня День Рождения Наташеньки (4 января). Я тщательно готовился к этому дню, украшал наше жилье фотографиями, сувенирами и цветами, включал записи ее любимых мелодий, дарил любимой жене ценные подарки. Мы неизменно стремились посетить в столь замечательный праздник ресторан.
