Авторский сайт: http: //efedorova.ru
Елену Фёдорову можно сравнить с ультраплодоносящим деревом неведомой породы, ибо каждая из ветвей этого дерева обладает собственной плодоносной системой. Поэтому сложно найти адекватное измерение и определение творческому размаху, разноцветию и плодородию, свойственным деятельности Елены. В вышедших из-под её изобильного пера романах она выступает в роли своеобразного проводника и трансформатора непредсказуемых и неповторяющихся сюжетных коллизий, которые ей, по её же словам, передают Свыше. И это – неоспоримый факт. В самом деле немыслимо представить, как рождаются в её творческой лаборатории сплавы из глубины столетий с вкраплениями мистических молекул, с ребусами межличностных отношений, со сказочными и фантастическими приправами. Именно такое радужное разнозвучие наполняет все книги Елены Фёдоровой, получившие заслуженное признание, как и их автор.
Одна из значимых палитр дарований Елены – поэзия. Её стихи – это лирические миниатюры, своеобразные фотоснимки пережитых эмоций на переправах её жизненного пути. Они настолько музыкальны и выразительны, что привлекают многих композиторов, создавших порядка двухсот прекрасных песен.
Помимо большого литературного дара, Елена – воистину талантливая актриса. Спектакли, которые она режиссирует и исполняет по своим произведениям иначе, чем первоклассными не назовёшь.
У неё много званий и регалий. Но главное, что она заслуживает высших наград не только как писатель, поэт, актриса, но и как истинно высокочеловечная и духовная личность.
Инна Богачинская – поэт, писатель, журналист, переводчик, Академик Российской Академии Народного Искусства.
Сыны человеческие – только суета: сыны мужей – ложь.
Если положить их на весы, все они вместе легче пустоты.
Колёса стучали на стыках рельсов, навевая грусть.
– Вернусь, вернусь, вернусь, – твердит Лёлька, хотя воз-вращаться совсем не хочется. Она распрощалась с прошлым так давно, что страшно называть эту цифру, страшно думать о том, что осталось там, за железной дверью, которую никому нельзя открывать. Да и она потеряла ключ от замка, разорвала с прошлым связи словно тонкие ниточки. Осталась одна едва заметная паутинка… Как же так вышло, что именно она теперь сильнее корабельного каната тянет обратно в прошлое, заставляет твердить в такт колесам:
– Вернусь, вернусь, вернусь…
Не отделаться от наваждения, не освободиться от тяжести, называемой память. Монотонность усиливает грусть. Сердце сжимается от боли. Хочется кричать и выть, но она не одна. В купе люди. Чужие, посторонние, занятые собой. Лёлька смотрит в окно, смотрит в будущее и вспоминает о прошлом…
– Ты поедешь со мной? Поедешь, Лёлька? – его руки стали влажными, голос дрогнул. – Почему ты молчишь? Ты меня не любишь?
– Люблю, – Лёля впервые сказала правду. Земля ушла из-под ног. Да и как иначе, если самый дорогой человек вот-вот исчезнет из её жизни?
– Леня, Лёнечка, что нам делать? – почти выкрикнула Лёлька.
– Я предлагаю тебе поехать со мной в Сибирь, – сказал Леонид так, словно приглашал её в театр. – Поедешь?
Лёлька мотнула головой. Это значило «нет», он знал. Лёлька всегда так делала, когда не хотела отвечать.
– Поедешь? – еще раз спросил Леонид с надеждой.
– Лёнечка, милый, ты же понимаешь, что я не могу сейчас всё бросить… Пожалей меня, пожалуйста… – слова дались ей с трудом. В уголках глаз блеснули слёзы. Он их не заметил, выпалил раздражённо:
– А, кто меня пожалеет? Кто?
– Ты же не в ссылку едешь, а по распределению, – проговорила она тихо, почти шёпотом. – Ты уже дипломированный специалист, а мне еще два года учиться, чтобы…
– Да-да, прости, прости, – спохватился он. Прижал ее к себе. – Это я сгоряча… Жуткое настроение… Не хочу от тебя уезжать, а сделать ничего не могу. Надо ехать… Надо…
– Я приеду к тебе на каникулы. Приеду обязательно, – она прижалась к нему, всхлипнула.
– Не реви, – он погладил её по голове. – Всё наладится. Всё непременно сладится у нас с тобой, дорогая моя Лёля, Лёлечка, Лёлюшка. Ты приедешь ко мне на край света и станешь моей женой Лёлей Белой. Заживём мы с тобой, моя дорогая, как ни в сказке сказать, ни пером описать.
– Заживём… если меня родители отпустят, – она подняла голову, посмотрела на Лёньку с грустью. – Ах, мой родной Лёнечка Белый, разлюбезный мой человек, свидимся ли мы с тобой?
– Свидимся, Лёлечка, как не свидеться, – он поцеловал её в губы так крепко, что дух перехватило. – Завтра приходи ко мне… Я буду ждать… Завтра… А сейчас уходи…
– Хорошо…
– До завтра…
– До… – она встала на цыпочки, поцеловала его в лоб. Он подхватил её на руки, закружил.
– Лёля, Лёлюшка моя, как же я люблю тебя!!!
Лёля, Лёля – маков цвет, никого милее нет.
Губы – лёд, в глазах огонь.
Мою Лёлюшку не тронь. – Рассмеялся.
– Вот мы с тобой уже и стихами объясняться начали. Так, глядишь, целую поэму напишем, пока в разлуке будем.
– Напишем непременно и станем не физиками, а лириками, – обрадовалась она. – Издадим книгу и на обложке напишем: Леонид и Лёля Белые «Хроматограф Вечности».
