Странно…
Лаборатория располагалась в изолированном помещении сверхсекретных катакомб, под многотонным слоем земли и бетона, а Фурцев все равно улавливал эхо. Едва-едва слышное, но вполне ощутимое и такое знакомое. Ну, просто до одури знакомое. Если верить бою невидимых курантов, заканчивались очередные сутки.
Гость ждал. Молча и терпеливо. Он стоял неподвижно. Военная выправка, плотно сжатые губы, пронзительный взгляд, выпяченный, будто вырубленный из крепкой древесины подбородок. Широченные плечи. Здоровенные бицепсы. Хилый от природы Фурцев всегда завидовал его физической форме.
Впрочем, сейчас Фурцеву было наплевать на солдафона, застывшего у двери. Куда больше его занимала таинственная природа звуковых волн. Ну не могли они, никак не могли пройти сквозь толщу земли, защитный купол крепленого спецбетона, непроницаемые стены и обитые мягким пластиком двери, которые поглощают любой шум извне.
И все-таки Фурцев слышал древние куранты. Необъяснимый феномен?
Легко объясняемый.
За долгие годы, прожитые в Центральном Периметре, он слишком привык к этим нудным тягучим звукам. Он пропитался ими насквозь.
Именно бой кремлевских курантов с устрашающей регулярностью отмерял (или отнимал?) драгоценное время доктора Фурцева. И вот результат: теперь внутренние часы его собственного организма – Господин Персональный Хронос – общаются со своим хозяином, имитируя эти самые куранты. Что ж, слуховые галлюцинации явление по нынешним временам достаточно обыденное.
Стоп! А вот это уже не обман слуха. Человек у двери скрипнул начищенным берцем. Специально, конечно. Даже рядовой гвардеец из президентских Караулов слишком хорошо владеет своим телом, чтобы так вот опростоволоситься. Впрочем, рядового гвардейца за подобную вольность уже отправили бы в карцер, а этот… Ничего, этот подождет. Если реагировать на всех, кто хочет привлечь внимание к своей персоне, где взять время насладится маленькими радостями собственной скоротечной жизни?
А доктор Фурцев сейчас наслаждался. Он был доволен. Еще бы! Прекрасное настроение, прекрасный опытный материал, прекрасная работа! Если бы еще не этот осел в военной форме, внимательно наблюдавший за доктором, и за тем, другим… Который неподвижно лежит на лабораторном столе.
За мертвым.
За убитым.
Тело молодого гвардейца из личной охраны Президента идеально подходило для эксперимента. Именно то, что нужно. Не какая-нибудь тупая неповоротливая гора мышц – за такими телохранителями обычно предпочитали прятаться амбициозные мэры из глубинки – а невысокий жилистый крепыш. И потомственный боец, к тому же.
Информация собрана, справки наведены: четыре поколения предков мертвого гвардейца посвятили жизнь элитным спецподразделениям. У такого боевые рефлексы – в крови. Суперсолдат! Машина смерти! При благоприятном раскладе в одиночку справится со сменой провинциальных громил-телохранителей или с отделением милвзводовцев. Имея, разумеется, соответствующее вооружение. Ну, а вооружают гвардейцев всегда по высшему разряду. Да и без оружия, в рукопашной такой тоже справится с любым врагом.
Вообще-то парни из гвардии гибли редко. Можно сказать, не гибли вовсе. Без надобности не гибли. Слишком тщательно таких отбирают, и слишком долго кандидаты в президентскую охрану штудируют науку выживать-воевать-убивать-побеждать. После гвардейского курса обучения захочешь – не умрешь. Так что материал, покоящийся на столе из прозрачного пластика близок к идеалу. Разве что внешний вид…
Внешний вид портила маленькая дырочка в области сердца. Пулевое отверстие. Небольшой, но неизбежный изъян. След, оставленный опытным снайпером.
Сам киллер – один из лучших стрелков столичного милвзвода, кстати, лежит рядом – на соседнем столе. Хотя этот парень теперь вряд ли на что-нибудь сгодится: при самоликвидации бесшумной автоматической дальнобойки бедняга лишился обоих рук и половины черепа. Плюс развороченная грудная клетка… Зато до взрыва милвзводовец успел, наверное, повосхищаться возможностями спецвинтовки повышенного радиуса действия.
Снова настойчивый скрип у двери.
Увы, придется отложить на время блаженную медитацию. Иначе ублюдок с погонами начнет кашлять в стерильной лаборатории. Ублюдок пришел сюда для серьезного разговора. Ублюдок беспокоится, ублюдок угрожает докладом Президенту. Смеет угрожать! Ублюдок хочет знать, ради чего гибнут его люди. И ублюдок требует демонстрации.
Он ее получит.
Фурцев открыл глаза.
* * *
– Так что мне доложить Президенту?
Подтянутый офицер имел скверную привычку смотреть на окружающих сверху вниз. Это здорово нервировало, а иногда и откровенно бесило доктора. Но сейчас даже барские замашки гостя не могли вывести Фурцева из равновесия. Главное – колесики механизма под названием Эксперимент крутятся. Причем, крутятся давно, долго, быстро. И запущенную машину уже не остановить.
Что увидите, о том и доложите.
До чего же смешон, этот прямолинейный вояка, неловко барахтающийся в беспросветном омуте интриг столичного Периметра. Руководитель единственного военизированного отдела в высшем административном корпусе страны – отдела могущественного и такого беспомощного. Боевой офицер на хлебной, но скользкой должности чиновника. Батяня-командир, которого, согласно служебной инструкции-уставу, надлежало называть на гражданский манер – начальником. Начальник президентской Гвардии. По фамилии…
