Даосские рассказы о многообразии мира
1. Почему у бессмертного на макушке нет волос
(О чём не говорил Конфуций)
В год гуй-сы осенью начальник области в Билине
Чжан некий встретил Яна, всем известного даоса,
Халат носил всегда который цвета неба синий,
Не удержался, чтобы не задать ему вопроса.
Лицо, как у ребёнка, того было молодое,
А волосы седые, лысина лишь на макушке,
Без волоска единого в пятак величиною,
Как бы была видна в лесу полянка у опушки.
Спросил Чжан: «Почему так»? И был удивлён ответом,
Даос сказал с улыбкой: «Разве вы не замечали,
Что по краям пути – трава, а посредине – нету,
Её ведь вытоптали люди, там когда гуляли».
Не понял Чжан, подумал, что тот за нос его водит,
Потом дошло, хотя такое слышать непривычно,
Что это место там, душа где входит и выходит,
Поэтому там волосы и не растут обычно.
Раз ночью у буддийского монастыря остался
Даос сидеть, хотя монах и сделал приглашенье,
Чтоб тот вошёл, решительно войти тот отказался,
И это вызвало у всех монахов удивленье.
А утром все увидели, как только солнце встало,
Даос сидел, внимания на них не обращая,
А на макушке дитё пухленькое танцевало,
Тянулось к солнечным лучам, их грудью поглощая.
2. Хрупка и скоротечна жизнь
(О чём не говорил Конфуций)
Зимой в девятый год девиза Юн-чжэна правленья(1)
В краю, северо-западном, несчастие случилось,
Произошло в горах ужасное землетрясенье,
В уезде Цзесисян, в Шаньси, земля вдруг провалилась.
Места были, где ещё ямы не образовались,
Деревни жители, одной, места те раскопали,
Увидели, что там все члены семьи Цю лежали,
Их трупы разложились, вещи в целости остались.
Хозяин как раз взял весы, чтоб серебро там взвесить,
В руке серебряный зажал он слиток и скончался.
Как жил он, о чём думал, когда с жизнью расставался?
Хрупка и скоротечна жизнь и ничего не весит!
Пояснение
1. Девятый год девиза Юн-чжэна правленья – 1731 г.
3. Ветер, поднятый драконами
(О чём не говорил Конфуций)
Раз осенью в год синь-ю девиза Цзянь-лун правленья (1)
Тайфун деревья вырывал, все люди увидали,
Дрались как в небе два дракона до изнеможенья,
Над Гуанлинем нёсся ветер, раскрывая дали.
В жилищах у людей всю мебель, пологи и рамы,
Оконные, одежду – всё смело и разбросало
По улицам; по площадям заборы разметало,
Платков лишились все простые женщины и дамы.
Тарелок восемь и пиал шестнадцать на пирушке
В одно какое-то мгновенье со столов пропали
И, ветром унесённые, на землю все упали
За десять ли от места на горы одной верхушке.
А в доме некого Ли на столе хлеба их теста,
Закуски рыбные, как и мясные, подавались,
Но в сильный ураган ничто не тонуло их с места,
Все блюда, как стояли на столе, стоять остались.
Но было странно то, что жившая от арки слева
Цинбайлюфан на улице Наньцзе в квартале шумном
Красавица одна, толь женщина, а толи дева,
С ребёнком села у ворот, помывшись, с видом умным,
Порывом ветра подняло её вверх. Все видали,
Как будто кукла на скамье она как бы сидела,
И словно на спине дракона в небо улетела,
А через миг исчезла в облаках в далёкой дали.
На следующий день же всем она так рассказала,
Пройдя из Шаочжэня путь, цела и невредима,
Пешком аж в сорок ли, за целый день лишь одолимый:
– «Когда меня подняло вверх, то с самого начала
В ушах свистел так ветер, что я очень испугалась,
Чем выше я была, тем холоднее становилось,
Хотела видеть город, когда в небо поднималась,
Но видела лишь дымку, облаками всё закрылось.
Не знаю, высоко летела я, иль было низко,
Однако, когда стала падать, медленно спускалась,
Как в паланкине ехала, но небо было близко,
И потому моя душа в смущенье оставалась».
Пояснение
1. Год синь-ю девиза Цзянь-лун правленья -1741 г.
(О чём не говорил Конфуций)
Курьер уезда Ганьцюань Цзоу со смуглой кожей
Шёл ночью мимо Симэньдацзе, и луна светила,
Домой запаздывал, и третья стража наступила,
Всё было тихо, на дороге не было прохожих.
Под ясенем увидел Цзоу домик необычный,
С решётками, ворота же открытыми стояли,
К ним прислонилась женщина, вид был вполне приличный,
Ждала кого-то будто, в домике ещё не спали.
Вид сделав, что хочет курить, к ней Цзоу обратился,
И попросил её огня, та прятаться не стала,
Обрадованный Цзоу, видя это, оживился,
В дом за руку её он ввёл, она не возражала.
Усевшись на скамью, о встрече с ней договорился
На следующий день, пришёл назавтра в ожиданье,
Но в доме только гроб стоял, он очень удивился,
А на скамье – след пепла и теней двух очертанье.
Он понял сразу, было то бесовским наважденьем,
И огорчился, что всё обернулось так бесславно.
Раз как-то утром, встав, сказал жене он с раздраженьем:
– «Один семь лянов серебра мне задолжал недавно,
Пойду потребую с него долг». И из дома вышел,
В тот день он не вернулся, и уже не возвращался,
Наутро шум на улице поднялся, кто-то слышал,
Что в чайной лавке кто-то чай пил, а потом скончался,
Владелиц лавки сообщил властям, труп осмотрели,
Причину смерти незнакомца не установили,
Хозяин лавки гроб должен купить, власти решили,
И обрядить покойника так, как ему велели.
Услышав это, жена Цзоу посмотреть решила,
Кто умер, а умерший её мужем оказался.
Жена из интереса, сколько стоит гроб, спросила,
Сказал тот: «Серебра семь ляном долг на мне остался».
