© Станислав Сметана, 2015
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Оффтоп 1. Барселона – Прага, 9 a. m
Иногда кажется, словно этот мир создан для меня. Что меня ждут чудеса, являющиеся результатом моих добрых дел и моей позитивной сущности.
А иногда большая чёрная дыра засасывает меня внутрь. Там нет различий в датах и возрастах. Там есть различие в цвете.
Подо мной летит другой самолёт. Есть ли возможность игнорировать его? Наши круглые пушки смотрят вниз, но… самолёт улыбается. Мы снова не готовы к завоеванию мира. Мир снова слишком добр к нам.
Где я теперь? Вероятно, это новый край – край прежде неизведанных ощущений. Сколько нас здесь?
Я лечу над морем, но его не видно. Всё в облачности. В самолёте всего три человека, и я не расстраиваюсь, что пью третью чашку кофе за утро. Если это можно назвать кофе.
Я улетаю или прилетаю? Я – одинокий странник, но влюблённости не проходят меня стороной. «Есть в этом смысл!» – говоришь Ты. И я его вижу иногда, но сложно представить, что это случится.
Облака цепляются за Альпы, как цеплялись они за тысячи гор на моём пути прежде. За тысячу звёзд. Я хочу спать, но не могу. У меня есть мечта, и есть тайна. Я ни в чём не уверен, но сегодня я с чем-то навсегда попрощался. Я искренен с Тобой, но вру себе. Это такая игра. «Всё хорошо, ничего не случилось». И не случится…
Лёд. Талый лёд отныне в моём сердце.
Где эта дорога, незаметная с открытыми глазами?
Как мне выбраться из собственных фантазий?
Что из всего происходящего действительно важно?
Мы долго двигались по лабиринту. Серебряное сияние было, в основном, где-то справа. Слева – лишь скальная порода. Мы где-то под Яузой, это очевидно. Чёрная вода капает с неба, с каменного неба над нами.
Мы в полузатопленном Лефортовском тоннеле. В начале малого тоннеля, у поворота на Малую Почтовую улицу. Оттуда слышен металлический скрежет, и вспыхивают молнии. Лай собак. Сатурн светится красным. Собаки бегут к нам. Собаки – наши друзья.
Нас пятеро, хотя не всегда это очевидно. Мы готовы рассказать историю. У нас много версий одной и той же истории. Это история высокого искусства. Она неподвластна времени.
Теперь нас трое. Мы потеряли сомневающихся. Мы добрались до Чагинской улицы. Здесь всё ещё идут дожди. Здесь всё начиналось. Отсюда идёт тропа. Мимо трёх круглых труб. Здесь вылетело облако, прямо из под Земли. Радиация ушла, но мы не снимаем скафандры. Теперь мы не дружим с собаками.
Перенесёмся чуть назад. Подколокольный переулок. Здесь было изобретено лекарство. Тут совсем другие люди. Это студия, полная моделей. Здесь иногда красиво, если ненадолго…
Лёд. С неба падает вода, превращённая в лёд. Здесь больше нет сомневающихся. Как нам выбраться из собственных фантазий? Как нам избежать повторений? Как нам быть честными и придумать другую сказку?
Есть ли здесь море? Пахнет морем, но ведь раньше здесь был мой дом. Мне пришлось податься на Восток. На Востоке самые интересные, самые не отмеченные на картах лесные тропы.
Мы снимаем фильм. Мы устанавливаем камеры. Наши камеры не совсем правильно снимают, они выключаются и вновь включаются по собственному усмотрению. Человек, ответственный за камеры, больше не приезжает сюда. Он остался на Западе и отчаянно сражается в анклаве «Водный Стадион». Раньше мы отправляли туда ракеты, а теперь их погрызли мыши.
Трофеи. Куда уж тут без трофеев. Однако этим нам не суждено похвастаться. Мы больше говорим, чем действуем. Это тоже такой способ пережить зиму. Мы выжидаем, так как есть более смелые люди. Мы стараемся держаться тоннелей с серебряным сиянием. Таких немного.
Всё начнётся не там, где это кажется. Начнется всё со сна. А то, что снится – сном не является. Мы всё напутали. Хотя это снова несущественно. Важно то, что после всего этого мы увидим свет. Мы увидим свет на руинах города. Новое солнце осветит нас, уносящихся отсюда на единственном выжившем вертолёте.
Кирилл долго не мог понять, чего же он ожидает от предстоящего вечера. На часах было в сторону полуночи, но «вечер как явление» ещё и не думал начинаться. Вот уже практически полгода Кирилл является собственником неких разношёрстных активов, переданных ему как непрофильный бизнес отцом-металлургом средней руки, которому неприятно было видеть Кирилла слишком праздно живущим. Среди тех активов значатся хлебокомбинат, типография и пара магазинов модной одежды с достаточно невнятными брендами. Не выбравшийся из конфигурации 90-х годов такой набор бизнесов – управлять неинтересно, продать – никому не надо. Передавая активы, отец со своей старинной колокольни предупредил Кирилла о том, что недостаточно будет всё пустить на самотёк, малым/средним бизнесом в России нужно заниматься именно собственнику, иначе дела пойдут ни шатко, ни валко, а то и вовсе всё разворуют. Хорошее системное управленческое образование, которое у Кирилла имелось в активе, общая вовлечённость в дела отца, особенно касающихся типографии и магазинов, вселяла во второго надежду, что такой шаг будет правильным и бизнес, который с таким упорством по крупицам собирался так давно, останется «в семье». Кирилл два дня основательно размышлял, а затем принялся за дела с необыкновенным усердием. Первый месяц он присматривался к бизнес-процессам, а потом вдруг решил взяться за кардинальный пересмотр деятельности этих активов. Это всё вдруг стало ему настолько близким и интересным, что он именно работал, работал и работал, с самого утра понедельника до позднего вечера пятницы. Очевидно, что друзья и всяческие прошлые прихлебатели времени удивлялись такой перемене, не одобряли её и очень скоро перестали вообще иметь с ним какие-либо общие дела. Остались лишь несколько человек, с которыми он проводил выходные. А выходные всегда проходили по стандартному сценарию: ночь на субботу – клубы, как неизменная традиция ранней молодости, сама суббота на отсыпание, а воскресенье было занято созданием актуального видеоарта, уже принесшего плоды на последнем смотре инсталляций в Голландии в виде безоговорочного первого места. Это, пожалуй, единственное серьёзное увлечение, оставшееся от прошлого образа жизни. Хотя каких-то уж других выдающихся увлечений у него тогда и так не было.
