Часть Первая. Глава 1. Мальчишник. Акт Первый. Пока без девушек
Молодой человек в белых кроссовках, чёрных джинсах и красной футболке о чём-то бормотал, проходя мимо церкви. Кто-то из зевак поглядывал на него с удивлением, кто-то – с безучастностью.
Тёплый орловский вечер медленно падал к ногам прохожих. Был четверг, 8 мая 2014 года. Многие спешили домой в этот знаменательный, переломный для некоторых персонажей будний день.
Дойдя до светофора, парень остановился, не переставая бормотать. Он перешёл дорогу, добрался до пятиэтажки недалеко от Комсомольской площади и свернул во двор. На лбу юноши появились две морщинки, глаза прищурились.
В его беспокойном уме блеснула идея о неминуемом испытании, которое для него выдумала будущность. Тут ему показалось, что он вполне уверовал в ещё неясную необходимость мучения. Грядущее ему представлялось туманом боли. Однако, слышался голос адреналина в душе молодого человека.
Ему невзначай вспомнилось одно недавнее впечатление, тёплое и сладкое. Оно ласкало его сердце языком правды, возможно, не до конца обоснованной.
Через пару мгновений парень поразился: так быстро испарилась свежесть этого впечатления. Он снова погрузился во мрак страданий. Юноша чуть не заплакал; человек устроен удивительно: самое сильное страдание ощущается сильнее самой сильной радости.
Парень остановился у подъезда и взглянул наверх, на окно третьего этажа. Он сам не мог понять, хотелось ли ему попасть в квартиру друга или нет. С затаившейся болью девятнадцатилетний студент глубоко вдохнул городские сумерки и открыл дверь подъезда.
На лестничной площадке его встретили три товарища: двое – ровесники, а один – на пять лет старше.
Раздались приветствия.
– Сейчас докурим и пойдём,– сказал ровесник, хозяин квартиры.– Ты, Андрей зря задержался, ха-ха… Ну, ладно. Всё равно не пожалеешь.
Трое переглянулись и хихикнули, очевидно, не в первый раз за вечер. Старший из них, чуть выше ростом, чем остальные, но такой же худощавый, с наибольшим интересом наблюдал за реакцией Андрея. Тот молчал, но не конфузился из-за беспробудной задумчивости.
Когда докурили, вслед за хозяином все вошли в прихожую, затем в зал, где на большом деревянном столе виднелись бутылки шампанского и коньяка. Так же были и закуски. Хозяин усадил друзей и, якобы с сожалением, выдохнул.
– Да-а,– протянул хозяин,– грустновато. А что делать? Рано или поздно надо. Всех коснётся, до всех достучится. Вы думаете я это для красного словца?.. Нет. Не обижайте так меня. Обидели уж однажды, ха-ха!.. Когда родили. Да-а. А что делать? Рано или поздно всех коснётся.
– И тебе не страшно?.. Жениться-то не боязно? А то испугаешься ещё, под венцом я имею в виду. Вот потеха будет. И свадьба, и похороны,– разом и с удовольствием выпил бокал шампанского Дмитрий, тот который старше всех.
– А что делать? Грустновато. И будет грустновато. Вспоминать буду себя, вас… молодость мою. Напившуюся юность, себя напившегося, и ностальгия… Ностальгировать буду точно.
– Обещаю тебе.
– Да я и сам себе обещаю.
Дмитрий по-прежнему с любопытством глядел на Андрея, пасмурного и доведённого до необъяснимой боязливости.
После довольно длительного молчания друзья чокнулись бокалами. Кто-то смотрел на коньяк. Это был сосед хозяина. Он вертелся в кресле.
– А Алиночка твоя что?– воскликнул Дмитрий с явным намерением не позволить жениху уйти в мнимые мечтания и беспамятство.
– А? Кто? Ах, эта… Эта да-а. Хороша, конечно.
– Не об это я.
– А о чём?
– Как вести себя станет?
– И ты спрашиваешь!
– Ну да…
– Как я буду себя вести, так и она. То есть, я не хотел это сказать. Я говорю, что… Ну ты понимаешь…
– Нет,– Дмитрий, улыбаясь, пожал плечами.
– Как тебе объяснить! То есть ты мне должен объяснять, но я не о том… В общем…
– Под игом будет.
– Точно.
– Под колпаком.
– Верно… Как это ты слова прямые подбираешь!
Жених выключил телевизор, Андрей тяжело вздохнул. Напряжение вечера возросло и ему как-то вдруг стало легче. Дмитрий уловил это движение его души и опять повернулся к хозяину.
– А девчонки будут, а?
– Ах, ты негодник! Ха-ха!
– Я про сегодняшний вечер,– Дмитрий сладко и словно загадочно подмигнул ему.
– Вот ты язва! Ха-ха! Не скажу.
– Жаль. Очень жаль. А то вот Андрюша грустит.
Дмитрий протяжно зевнул, прикрыв рот рукой.
Большие, серо-зелёные глаза Андрея посмотрели на него так, как будто только они знали истину происходящего.
– Измаялся весь,– продолжил Дмитрий,– до тла. Сейчас умрёт.
– Да, да, да,– вскочил с места Андрей и тут же вновь присел на кресло.– Мне очень мучительно сейчас, и я, честно, не знаю почему. Может, кто-нибудь, знает… Хотя вряд ли. Не думаю, что кто-то понимает, но знаете, друзья, вещь вам одну скажу. Страдание – это самая сильная и… вредная страсть. От неё нужно избавляться. Обязательно, настаиваю. Из-за неё появляются и все остальные страсти… Да, обязательно избавляться.
– Он уже настаивает,– Дмитрий глотнул из бутылки немного коньяка.
– Да. И от этой страсти я, может, маюсь.
– Ага. Грустишь. Не знаешь, почему? Нет? Наверное, чтобы тебя не застали врасплох?
Андрей кинулся в угол зала и встал ко всем спиной.
– Я считаю, не поэтому,– прошипел хозяин.
