– Витя? – раздался рядом высокий женский голос, и предмет его интереса загородила стройная фигура.
Виктор поднял глаза: около столика стояла бывшая одноклассница – Верка Соболева. Они иногда встречались в этом кафе. Верка работала неподалеку в продуктовом магазине администратором, график у неё был скользящий. И мужья тоже. На той неделе очередной скользнул в необъятные просторы города-миллионника. Верка потужила, аж целый вечер сопли на кулак мотала и в жилетку Виктору плакала. Потом они поехали к нему домой и тоска-кручина канула следом за мужем. Верка решила, что ей счастье обязательно улыбнется прямо под Новый год. А после дружеского успокаивающего секса и вовсе уверилась в новых горизонтах, и, по ходу дела, представляла маячившим там именно хозяина квартиры, по совместительству. Только вот Виктор с тех горизонтов пытался слинять. Целую неделю. Безрезультатно. Верка находила его и воодушевленно щебетала о радостях семейной жизни.
– Скучаешь?
Она плюхнулась рядом и выставила накрашенный ноготь.
– А все потому, что дома тебя никто не ждет. Была б жена – несся бы домой к горячему ужину, а не питался по кафешкам. Это я тебе как профессионал говорю, как никак, три раза замужем была.
– Почему – не ждет? Очень даже ждет, – попытался отшутиться Виктор.
Женщина напряглась, а в глазах загорелись зловещие огоньки, не сулящие ничего хорошего предполагаемой сопернице.
– Её Котейшество Аполлинария, – с удовлетворением произнес он миротворческую фразу.
Верка облегченно вздохнула и тихо рассмеялась.
– Ты живую бабу на мейнкуншу променял? Это же сущая дьяволица! У неё глаза, как у ведьмы!
Женщина фыркнула и откинулась на спинку стула.
Виктора покоробило это сравнение. Кошку он любил. Наверное, даже слишком. Она появилась в его жизни довольно неожиданно. Почему-то сейчас возник перед глазами образ маленького испуганного черного котенка с огромными зелеными глазами, который истошно орал в темноте ночи. И все не так бы было трагично, если бы он орал в подъезде или на остановке. Но котенок орал, устроившись тощей попой с куцым хвостиком … на могильном холмике. Да-да. Виктор приехал проведать бабушку в деревню, её дом стоял напротив кладбища и жуткие вопли кошачьего ребенка были слышны далеко по округе. Было в этих утробных звуках что-то пугающее, мистическое и потустороннее. Бабушка, поминая крепким словом всю четвероногую братию, всеми правдами и неправдами уговаривала Виктора пойти в ночь (!) и принести котенка в дом. Дескать, утром решим, что с ним делать. После нескольких минут уговоров Виктор сдался.Всё одно спать под такую своеобразную колыбельную было невозможно. Одевшись в дедов тулуп – а дело было зимой, аккурат под Новый год, - он пошел «на голос». Котейка так замерзла, что не могла сдвинуться с места, все силы мохнатый комочек вкладывал в мяуканье, надеясь докричаться до чьего-нибудь сердца. Виктор прочитал надпись на деревянном крестике – Аполлинария Ивановна Качалова. И даты рождения – смерти. Совсем свежая могилка, вчера только похоронили. Это что же, котенок со вчерашнего дня тут голосит?
Виктор взял дрожащий комочек и засунул за пазуху. Котенок сразу замолчал, только вцепился коготочками в рубашку, да так крепко, что они с бабушкой вдвоем еле отцепили.
– Мда, – покачала головой старая женщина, – я и не знала, что у Польки котенок есть. Пристроила бы горемычного. Мы ж соседи.
– А почему никто из родичей не забрал? – поинтересовался Виктор, наблюдая, как животинка, захлебываясь, пила теплое молоко.
Дощатый пол вокруг блюдца покрывался мелкими белыми капельками со скоростью мелькания бледно-розового лепестка язычка.
– Не знаю, городские все, черного кошака не захотели, наверное, – буркнула бабушка. – Давай и мы с тобой поужинаем, да спать будем. Тихо теперь. Никто не мешает.
Сидя за небольшим самодельным деревянным столом, Виктор с бабушкой не спеша хлебали густую тыквенную кашу, запивая молочным киселём. А котенок сидел около печки и старательно умывался. Мужчина с теплотой наблюдал, как малявка вытирает лапкой молочные капли – вся мордашка была в молоке, и,судя по этому, работы предстояло много.
– Полька-то нашей местной знахаркой была, – вздохнула бабушка, – теперь и не знаю, кто нас лечить будет, до города пока доберешься и помереть можно. А Полька раз-раз, то травок даст, то мази, а то и пошепчет чаво и полегчает. Охо-хонюшки, – она, кряхтя, поднялась и принялась убирать со стола.
А через некоторое время они улеглись спать. Сон сморил быстро, Виктор только успел почувствовать, как котенок, перебирая тоненькими лапками, забрался на кровать и устроился в изголовье. Так и заснули. А ночью ему приснился странный сон, больше похожий на явь.
Как будто открылась входная дверь, Виктор ещё подумал высказать бабуле, что она на ночь не запирается, и в комнату, припадая на одну ногу, вошла старушка. Она села на кровать – даже почудилось, как скрипнули старые пружины, – и погладила его по одеялу. В голове прошелестели слова:
– Спасибо, Витя, что кошку мою подобрал. Ты не бросай её, забери с собой, она тебе счастье твоё укажет.
И пропала. Вот так – сидела на краешке и пропала. Сон навалился тяжелым одеялом, и Виктор проспал до самого утра. А утром, только разлепив глаза, он нащупал теплый мохнатый комочек и задрал ему хвост. Кошка. И правда, кошка. Маленькая, костлявая кошечка сонно таращила зеленые прозрачные глаза и с наслаждением потягивалась.
