Игорь отлично помнил, что накануне того злополучного дня он абсолютно никак не мог растормошить ни с того ни с сего вдруг приунывшую жену. Всегда жизнерадостная Лариса в этот раз была явно не в себе. Его насторожило то, что взгляд её выразительных, небесной синевы глаз был отчего-то отрешённый. Что с ней творилось? С побледневшим и осунувшимся лицом она весь вечер неподвижно сидела на диване и грустно смотрела в одну точку.
Она не притронулась к ужину, а продолжала с печальной улыбкой молча сидеть и машинально перелистывать, глядя поверх страниц, какой-то старый и пожелтевший журнал.
– Да что с тобой сегодня? – нетерпеливо и отрывисто спросил он, присел с ней рядом и с участливым выражением на лице взял её за руки. Её маленькие ладони с длинными изящными пальцами были слегка влажные и прохладные.
– Не волнуйся, у меня всё в порядке! – еле выдавила она из себя, и губы её при этом как-то мелко задрожали. Он с тоской подумал, почему она не такая, как остальные женщины, которых он знал? Почему ей всегда чего-то не хватает?
Дождавшись, когда за стенкой в детской наконец-то смолкло, Игорь попытался было приласкать супругу, – в последнее время она не баловала его своим вниманием, – однако Лариса по-прежнему оставалась безучастной, руки у неё теперь были совсем холодными, словно она только что окунула их в ледяную воду. Она отвернулась от него к стенке и часто-часто задышала, как будто ей не хватало воздуха.
– Ну что с тобой случилось, моя рыбка? Что это вдруг на тебя накатило? Что-то с работой, наверное, связано? Тебя по-прежнему допекает этот мерзкий тип? – допытывался он.
– Допекает, да ещё как! Он меня прямо достал. Сегодня, представляешь, ворвался в редакцию и пригрозил, что убьёт меня, если я не оставлю его жену в покое.
– Да бросай ты к чёртовой матери эту журналистику! Сколько раз говорил тебе об этом! Ты, моя милая, достаточно взрослый человек, а голова твоя забита какими-то детскими иллюзиями о справедливости. Да неужели ты не понимаешь, что сейчас время другое, сейчас все воруют.
Злой и раздражённый на неё, он долго мерил шаги по комнате, выговаривая жене, что она ужас какая не практичная и не современная. Не умеет приспосабливаться к жизни и принимать её такой, какая она есть. Она слишком романтична и витает в облаках, а это, увы, до добра её не доведёт.
– Ты, Ларка, типичный совок, всё ещё блуждаешь в том времени, которого давно нет, всё ищешь, с кем бы повоевать. А что ты заработала, позволь тебя спросить, кроме неприятностей? Я получаю во много раз больше тебя и стараюсь со всеми, по крайней мере, ладить.
– В отличие от меня, дружок, ты свободный художник, – вздохнула Лариса и перевела разговор на другое. – Ты знаешь, вчера мне такой сон страшно неприятный приснился…
– Ну вот, – насмешливо произнёс он, – давай ещё сон будем обсуждать. Ты, как древняя бабка, придаёшь значение каким-то глупым, нелепым снам. – Игорь говорил уже миролюбивым тоном. Он слишком любил свою красавицу-жену, а потому не мог долго на неё сердиться, а когда они ссорились, обычно первым искал пути к примирению.
Через двадцать минут супруги Быстровы сидели на кровати и, крепко обнявшись, уже спокойно беседовали. Он в который раз уговаривал её расстаться с работой, причиняющей ей одно беспокойство, и полностью посвятить себя детям и, конечно же, ему. Не без гордости втолковывал он ей, что теперь, когда имя его стало более-менее известным хотя бы в их регионе, он способен обеспечить семье если не богатую, то и далеко не бедную жизнь.
– Разве я не купил тебе голубую норковую шубу, о которой ты давно мечтала! И разве не в третий раз мы уже меняем машину! Наконец, ребята наши разве ходят голые, босые! У них даже есть хороший компьютер…
Не успел он закончить эти слова, как из соседней комнаты раздался протяжный рёв, и вот уже четырёхлетняя белоголовая Оксанка, смешно ступая в темноте короткими ножками, семенила к родителям. Хитрая малышка чётко усвоила простое правило, что в этом доме жаловаться на старшего братишку надо только отцу.
Теребя отца за волосы, она плаксиво тянула:
– Папочка, а чего меня Тимка волком пугает?
Через пять минут сынишка, как воробей, взъерошенный и нахохлённый, к радости малышки, получал строгий выговор:
– Я тебе сколько раз говорил, что младшую сестрёнку надо наоборот защищать! А ты мало того, что не делаешь этого, ещё и пугаешь её.
– Ничего я не пугаю, – огрызнулся Тимка, – она сейчас залезла на стол и чуть не сломала компьютер, я и сказал ей, что, если ещё хоть раз дотронется до компьютера, придёт волк и съест её.
– Ну, ну! Смотрите у меня, больше не ссорьтесь! – Игорь поцеловал девочку в горячую щёчку, а Тимку слегка подтолкнул.
Всё это время Лариса снисходительно наблюдала за ними и старалась не вмешиваться. Ей нравилось, как муж с серьёзным лицом вникает в нехитрые детские разборки. О, она так любила эти милые семейные сцены, от которых веяло надёжным уютом и покоем.
…Утром Лариса, как обычно, отправилась на работу, но у порога вдруг остановилась и грустным взором окинула мужа и детей. Оксанка и Тимка, не сговариваясь, подбежали и прильнули к ней, она ласково погладила их по головкам и помахала на прощание рукой.
