День выдался жарким. Солнце палило изо всех сил, поливая светом и жаром растения, здания и людей. Жара стояла уже давно, и каждый, кто выходил из дома, провожался окружающими, как на битву с врагом. Кто-то кутался в легкие ткани и пытался таким образом защитить тело и голову, кто-то, наоборот, раздевался чуть ли не донага.
Марина выбрала золотую середину: ярко-красный топ, выгодно подчеркивавший ее грудь, и не особо длинные шорты прятали только небольшую часть тела. Остальное же подставлялось по очереди под лучи жуткого солнца.
– Опять на работу? – покачал добродушно головой охранник, старый Викторыч, годившийся Марине, наверное, в прадедушки. – И как ты его не боишься? – добавил он, понизив голос.
Марина легкомысленно тряхнула головой:
– Да ладно, Викторыч, не особо он и страшный. Не красавец. Но не живодер же.
Охранник, одетый в форму неизвестного Марине рода войск, тяжело вздохнул, не стесняясь, перекрестил Марину и открыл калитку, давая доступ в огромный многоэтажный дом, высившийся как каланча посередине города.
Марина благодарно улыбнулась, подхватила стоявшую на тротуаре холщовую «рабочую» сумку и уверенно зашагала знакомой дорогой.
Работодателя, чью квартиру Марина убирала вот уже какой месяц подряд, если не боялись, то опасались в городе многие. Сын губернатора, «Терминатор», как прозвали его за холодность и равнодушие во всех делах, он родился уродом. Его внешность отпугивала хуже характера.
Марина тоже старалась лишний раз не смотреть в его сторону, но не только из-за внешности. Первые дни, когда только вышла на работу, вздрагивала в просторной квартире от каждого звука. Но потом втянулась, привыкла, осознала, что она для работодателя что-то вроде мухи: если не кружить рядом, не тронет. Она и не кружила, убирала там, где было пусто. Благо в квартире таких мест попадалось более чем достаточно.
Бедная студентка, Марина решила, что лучше мыть полы, чем разносить тарелки. Тут, по крайней мере, никто по заду не хлопнет и сальную шуточку вслед не отпустит. Работодатель и не смотрел в ее сторону. Да и денег больше получишь, ненамного, но все же. Была у Марины мечта, ради которой стоило горбатиться уборщицей несколько месяцев. Давнишняя, она грела Марине сердце каждый раз, когда опускались руки.
Утро выдалось отвратительным, впрочем, как и все предыдущие, прошедшие с рождения Лео. Лучи жаркого солнца пробивались даже сквозь плотно зашторенное окно. Лео хмуро посмотрел на разложенные на столе многочисленные бумаги, встал из кресла, заковылял к шкафу. На часах – восемь утра. Пора было ехать в офис. Показываться на людях Лео не любил. Нет, не так. Он ненавидел куда-либо выходить из квартиры и старался все общение с внешним миром свести к минимуму.
– Дай тебе волю – ты запрешься в своей пещере на веки вечные, – ворчала мать, каждый раз насильно вытаскивая Лео куда-либо.
Он традиционно молчал – не видел смысла кому-то что-то объяснять. Родители желали ему лучшего, вот только их «лучшее» очень сильно разнилось с тем, что представлял себе Лео.
Он мрачно усмехнулся: маленький уродец, рожденный, по воле рока, у богатых родителей. Насмешка судьбы. Этакое изощренное издевательство. Хотя, с другой стороны, родись он в семье победнее, вряд ли остался бы жив. Скорее всего, его сразу же после появления на свет сдали бы в детский дом, и к тридцати годам Лео уже отправился бы на тот свет, благо способов было достаточно, тот же алкоголь…
Лео заставил себя оторваться от мыслей о своей возможной судьбе, вытащил из шкафа костюм, сшитый на заказ у именитого городского портного, и начал переодеваться.
Через неплотно прикрытую дверь донеслись шаги – пришла уборщица.
– Ты слишком беспечно относишься к своей безопасности, – как-то сообщила Лео мать. – Подумать только – снабдить ключом совершенно незнакомую женщину!
– Предлагаешь присутствовать в квартире во время уборки и ходить по пятам за этой самой незнакомой женщиной? – иронично спросил тогда Лео. – Так она в обморок упадет уже на второй минуте, если не раньше.
Мать обиженно поджала губы: объяснять Лео что-либо снова оказалось бесполезным. Он считал, что сам прекрасно разберется в своей жизни, без вмешательства в нее родителей. Свои личные дела он обсуждал только с младшим братом. Хотя… Какие могут быть личные дела у такого урода…
Закончив одеваться, Лео вышел из комнаты, подволакивая ногу. Ему не было нужды смотреться в зеркало. Он и так знал, как выглядит, – отвратительно.
Оставив уборщице наличные в прихожей на привычном месте, на полочке у двери, он заковылял прочь, на работу, будь она неладна.
