***
Эту ночь так ясно слышно,
Во дворе, вдали, над лесом —
Словно тётка в платье пышном,
В бубенцах и с лишним весом,
То кружит, трещит, вздыхает,
То зашаркает, уставши.
Чей-то пёс скулит и лает,
От хозяина смотавшись.
На вокзале, друг мой, Ромка,
На дежурстве – пьяный, явно! —
Простучит по буксам звонко,
Сплюнет и закурит «Яву».
Грузовик, как бес, промчится,
С оглушительным раскатом.
Я за крестик – помолиться,
А сосед ругнётся матом.
Чья-то тень мелькнула кратко,
Вздрогнул я и пёс заткнулся!
Может ты пришла украдкой!?
Показалось… улыбнулся…
***
Однажды, вечером безмолвным,
На полстолетья запоздав,
Печальным взглядом, грусти полным,
Чуть виновато, подустав,
Склонившись нежно надо мною,
В глаза мои заглянешь ты:
В них отразятся глубиною
Любовь и давние мечты.
И пусть сбылись они не скоро!
И долго ждал тебя я – пусть!
Во взгляде нет уже укора,
Ну, разве что, былая грусть.
И, улыбнувшись очень скромно,
Застенчиво, как в первый раз.
Седые – в поцелуе томном
Сольёмся мы без лишних фраз.
Лицо слезами омывая,
Я плачу? Нет! А может да…
И плакать не переставая,
Молю – останься навсегда!
***
Тяжело мне бывало и больно,
В миг, когда навсегда-навсегда
В города, где грустил я невольно,
Увозили меня поезда.
Только все постоянно едва ли,
И в кругу уже новых друзей,
Мы вчера Петергоф воспевали,
А сегодня – Кремлевский музей.
В круговерти меняются лица,
Города и названия рек.
Мне не страшно уже ошибиться,
Мне не страшен уже человек.
Кто то помнит меня, как родного,
А иные забыли давно.
Только Ты позови меня снова,
В остальном мне уже все равно.
***
Что там завтра, за яркой луною,
Предначертано мне судьбой?
Не сопьюсь ли за толстой стеною?
Или выстою с честью бой?
Кто со мною пройдется по краю?
Кто не бросит, а кто – предаст?
Может руки в грязи замараю,
Если что-то решусь украсть?
Или, может, последний кусочек,
Голодающим я отдам?
Кто мой дом посетить захочет?
Кто сбежит из него к садам?
В жизни все суета, бесконечно,
Но взойдут по весне цветы,
И кострами запахнет беспечно.
И тогда улыбнёшься ты.
Что там завтра, за яркой луною,
Предначертано мне судьбой?
Укрываться за чьей-то спиною?
Или всех повести за собой?
***
Сколько жизнь меня дожимала!
И жалела в конце-то концов.
Я сердец покорил немало.
Ну а кто-то мне плюнул в лицо.
Я стихи сочинял до ночи —
Как мне сладостно было тогда!
Кто-то крикнул: «Красиво, очень!»
А другой произнес: «Ерунда!»
Черт возьми, ну какая мука,
Не разбившись, вставать с колен!
Сотни раз говорил: «А ну-ка,
Затяни-ка потуже ремень!»
Сколько улиц, дворов сменилось!
Сколько раз был избит я и бил.
Что хотелось забыть – мне снилось,
Что пытался сберечь – забыл.
***
Мы кричали, просили о помощи —
Сохрани нас, Господь, от разлук!
Но в гордыне и глупости – тонущих
Не спасти от неведомых мук!
Нам бы сразу узнать, как неистово
Прожигает обида до слёз:
Сознавая, что нет уже близкого,
Сознавая, что это всерьёз!
Нам, наивным, узнать бы заранее,
Как тоскуют и слепо, но ждут.
Молчаливое душит страдание,
Если двое в разлуке идут…
***
А вчера за окном прогремела гроза,
Разбежались коты – кто куда.
Но один, я заметил, вернулся назад,
И уставился на провода.
А вчера мне звонили и мать и отец,
Пообщались о том и о сём:
– «Как дела, там, сынок? Хорошо? Молодец!».
– «У соседей? К скольки?» – «К четырём».
А какой же вчера был красивый закат!
Ты так долго его ждала…
Он прекраснее прежних казался в сто крат,
Только ты – красивее была!
Я не знал ни обиды, ни страха, ни слов,
Словно в юности в те вечера,
Что дарили мне Веру, Надежду, Любовь —
Это было со мною вчера.
***
Твои черты… Какого чёрта
В них столько дерзкой красоты!?
До дыр моя душа затёрта,
И сводит грудь от пустоты.
В твоих глазах цвета такие…
Чтоб устремиться вопреки,
(Они, я понял, колдовские!)
Потом – разбиться на куски.
Я познавал тебя годами,
Но вечное – мне не понять.
И нежно, грубыми руками,
Вселенную мне не обнять.
Я сбился, милая, со счёта:
Который день, который час?
Твои черты… Какого чёрта
В воспоминаниях сейчас!?
***
Я ухожу, и стёрты ноги,
И пахнет сыростью земля.
Я нужен был когда то многим —
Когда задористым был взгляд!
Сейчас устал. За новой битвой
Умчались вдаль все налегке!
Осталась ты – в слезах, с молитвой,
Сжимая крестик в кулачке!
Все также вьются твои пряди,
У глаз все та же синева.
И в этом простеньком наряде,
Беззвучная – во всем права!
Зачем, склонившись у постели,
Ты молишься в слезах скорбя!?
Ты всё смогла! Мы всё успели!
Люблю. Господь хранит тебя!
***
Истомилось сердце, огрубело,
Повзрослело как бы не хотел.
Постарел я – не умом и телом,
Я душою очень постарел!
Слёзы материнские я видел,
Как младенцев прячут небеса.
Оскорблённый, не бывал в обиде,
Сотни раз меняя адреса.
Ослабели руки и не спится,
Взгляд угасший, медленнее шаг.
Как тут не сломиться и не спиться,
Если вдруг состарилась душа!?
***
Горькие травы под снег и пургу —
Все схоронила зима!
Я отогрею тебя, сберегу
В толще лавинных громад!
Я разукрашу печаль твоих лет —
Я время остановлю!
Будут смеяться, и будут жалеть:
Зря, мол, себя погублю.
Там где вчера веселились стрижи,
Звонкий тянулся ручей —
Страшно, что если уже не мы,
Страшно, что я ничей.
Я отогрею тебя, сберегу,
