Я вспоминаю эту историю с некоторой грустью. Я могла всё исправить, но в тот момент мне было не до этого.
Я была молода.
Проснулась, позавтракала и на улицу.
На свободу.
Подальше от шумных соседей, перемывающих кости друг друга, и надеющихся, что сегодня с ними ничего не случится. Сегодня они, как и обычно, проведут весь день занимаясь только собой. Ничего нового им не надо. Они живут в своём мирке.
Мелком.
Однообразном.
Но я была не такая.
Всегда.
Каждый день приносил мне что-то новое.
Я любила наблюдать за своими соседями и старалась быть в это мгновение как можно более незаметной. Они смотрели иногда на меня с удивлением, не понимая, что их мелкие личности мне совсем не интересны. Мне было просто любопытно видеть, как они копошатся в своих мелких проблемах. Как они пытаются найти что-то стоящее в тех кучах мелкого и непонятного, которым они себя окружают. Это их превращает в нечто серое.
Они перестают замечать, что вокруг них существует грандиозный мир, полный всего волшебного и интересного.
Да.
Я была такой.
Мне нравилось наблюдать.
Мне нравилось подмечать необычное.
Вокруг всегда было так много всего интересного, нового, что я от возбуждения иногда засыпала стоя.
Надо мной смеялись.
Я не обращала внимания.
Их кудахтанье меня не задевало.
Они были лишь теми, с кем мне приходилось существовать бок о бок.
И больше ничего.
Нас.
Ничего.
Не.
Связывало.
Были они.
И была Я.
Так я думала, не подозревая, что в один прекрасный момент всё изменится.
Что моя жизнь больше не будет прежней.
Что Я стану первой и ЕДИНСТВЕННОЙ.
Всё произошло в один день.
В один час.
Крепкая мужская рука подняла меня затемно. Только-только легкие лучики солнца начали пробиваться в окно, и пропели первые петухи. Я, ещё не до конца придя в себя, потянулась и посмотрела на того, кто приходил ко мне каждое утро.
От соседок я слышала, что зовут его – Дед, а иногда – Дедушка. Он приходил к нам каждое утро и поднимал нас с наших насиженных мест. Каждое утро он собирал то, что мы высиживали всю ночь.
Он называл это – яйца.
Я была молода, и всегда старалась, чтобы Дед мог забрать моё яйцо. Он приходил, осматривал нас и уходил к себе в избушку, в которой он жил с Бабкой. Бабушкой. Она приходила сразу после него и кормила нас так, что некоторые мои соседки толстели день ото дня.
