Я могла бродить – в сопровождении охранников — по левому крылу замка Джервек и очень небольшому участку очень большого парка. Замечательного парка. И замок и парк были именно такими, какими я их однажды представила. И даже лучше. Много лучше. В общем-то я не скучала, внушив себе, что это — своего рода принудительный отпуск. А уж когда на вторую неделю Джервек прислал мне гончих, жизнь и вовсе стала сносной. Правда, с местными собаками особо не поболтаешь. Как и с настороженными слугами и совершенно немыми охранниками. Так что когда, наконец, в замок прибыл его хозяин, я ему даже обрадовалась.
— Мэм, — сказал Джервек, являясь из солнечного утра и занимая за столом место напротив. Едва не подавившись сладкой булочкой, я вытаращилась на него. Или я теряю нюх, или он действительно явился неожиданно даже для своих слуг: суетясь, те накрывали второй прибор.
— Полковник... — я с усилием сделала глоток.
Хозяин глядел в стол, и я могла беспрепятственно его рассматривать. В отличие от меня отдохнуть полковника так никто и не заставил. Джервек выглядел осунувшимся, но все-таки не таким озабоченным, как две недели назад. Если у него и были проблемы, он сумел их уладить. Сейчас полковник казался моложе, чем мне запомнилось. Темно-зеленые глаза, темные подстриженные волосы; худощавый — по сравнению с Мастером. Ни единого знака отличия, но черная шелковая рубашка, застегнутая под горло, все равно выглядит, как слегка смягченный вариант военного мундира. Взгляд чуть сощуренных глаз скользнул по мне и устремился в открытое окно за моей спиной. Кажется, на сегодняшнее утро {я} была его проблемой.
— Вижу, вы не расстаетесь со своей формой, — заметил Джервек.
— Ну, видите ли, — я взялась за тонкую ручку фарфоровой чашки. — Я улетала в такой спешке, что не успела захватить с собой дорожные чемоданы.
Он сдвинул брови, размышляя над горячим бифштексом.
— Вас должны были обеспечить всем необходимым.
— Понятие необходимого у нас разное, — я глотнула кофе — да уж, не суррогат! — Ваша... а-а-а... домоправительница... кастелянша?.. была в ужасе, когда узнала, что я не ношу кружевные... как это?.. держатели груди. Грудь у меня и без того крепкая. Они мне совершенно не нужны, видите?
Его рука, потянувшаяся за маслом, замерла в воздухе, когда он взглянул в указанном направлении. Джервек согласился ровно:
— Да, действительно, ЭТО вам ни к чему. Ну, а все остальное?
Я поморщилась.
— Раз уж я пленная, нет нужды бродить здесь, как ряженая обезьянка. Форма как-то подтягивает, держит настороже. Один раз рядом с вами я уже расслабилась, и вот, — я повела рукой, — результат.
Не глядя на меня, Джервек кромсал свой бифштекс.
— Сожалею, но в тот момент этого требовала ситуация. Это война, мэм, и...
— И чем меньше мы будем терзаться угрызениями совести, тем нам проще будет воевать, — подхватила я.
— Рад, что вы это понимаете.
— Я вообще понятливая. Справились со своей... ситуацией?
— Более или менее. Скорее более.
— Когда я могу вернуться домой?
— На днях будет заключено соглашение об обмене военнопленными. Запрос на вас уже получен, так что, мэм, потерпите еще немного.
— Кстати, почему вдруг «мэм»? Вы ведь знаете мое имя и звание!
— О вас мало кто знает, — сказал Джервек безмятежно. — И лучше будет, если вы останетесь просто пленной — без имени и звания. Иначе кое-кто захочет познакомиться с вами поближе и поосновательней.
Я хмуро разглядывала его. Что ж, это можно счесть своего рода извинением.
Подонок.
