– Ты не посмеешь.
– Уверен?
Еще одна тарелка полетела в стену. Кажется, это уже третья. Или четвертая. Сервиз кончается, а я все еще в него не попала.
– Угомонись, истеричка.
– Как ты меня назвал?
В Сергея полетели чашки. Тарелки я уже все перебила, а он продолжал уворачиваться.
– Я тебя предупреждала?
Вторая чашка разбилась о стену рядом с его головой. Надо было брать чуть правее, тогда бы попала.
– Ничего не было.
Третья чашка.
– А мне так не показалось. Твои руки на ее талии заметны были всему бару.
Четвертая чашка. Сервиз закончился.
– Она оступилась, и я просто ее поймал.
– Джентльмен, блин.
В стенку полетел чайник. Надо чаще ходить на тренировки, а то все мажу и мажу. Из лука бы точно не промахнулась, но он сейчас в дальнем ящике комода. Далеко за ним идти. А этот гад может успеть сбежать.
– Тебе же это нравится.
– По отношению ко мне, а не к другим.
О стенку разлетелась ваза. Осколок поранил Сергею лицо. Я замерла.
– Боже, милый. Прости, прости, прости. Дай, я посмотрю и обработаю.
Сергей выпрямился. Я подбежала к нему, кончиками пальцев касаясь раны. К счастью, осколок лишь царапнул кожу и не застрял. Все-таки хорошо, что у меня лука под рукой не было. Могла и застрелить в горячке. Муж обнял меня и прижал к себе.
– Успокоилась?
Я всхлипнула раз, другой и разрыдалась. Напряжение отпускало. Сергей мягко гладил меня по спине.
– И как ты меня только такую терпишь? – шмыгнула я носом, отревевшись.
– Люблю потому что, – он чмокнул меня в нос.
– И я тебя.
– Это я вижу, – он обвел рукой пол, засыпанный осколками. – Надо будет теперь покупать новый сервиз, чайник и вазу. А то чем ты в меня в следующий раз кидаться будешь?
– Скажи спасибо, что лук далеко лежит, – я насупилась и отодвинулась. – Из него бы не промахнулась.
– Если бы я тебя увидел с мужчиной в баре, я ему попал бы с первого раз в голову тем, что было бы под рукой, – серьезно сказал Сергей. – А ты в меня кидаешься.
– То есть в следующий раз, когда ты решишь изображать джентльмена, мне выстрелить из лука в девушку. Ты это хочешь сказать?
– Так, стоп, ни в кого стрелять не надо, – остановил меня Сергей, прекрасно зная, что я действительно могу так сделать, а вытаскивать меня из полицейского участка потом придется ему.
– А что мне тогда делать?
– Что делать? – он прищурился, подхватывая меня на руки. – Сейчас в спальне будешь у меня прощения просить за эту царапину на лице.
– Я? Просить? Да никогда.
– Не просто просить. Умолять, – назидательно сказал муж, унося меня в спальню.
– Подожди, – я дернулась. – А как же осколки?
– Потом уберем. Сердитая ты так сильно меня заводишь, – муж заткнул мне рот поцелуем, и я перестала брыкаться. Вот ведь знает гад, как меня успокоить. Мог и раньше это сделать. Остались бы и при вазе, и при чайнике, и возможно даже при сервизе. Хотя вот на него плевать – эти чашки с тарелками мне никогда не нравились.
***
– Милая, ты куда? – пробурчал Сергей в подушку.
– Как куда? На работу.
– Но сегодня же воскресенье. Какая работа? – он повернулся на другой бок, даже не поднимая головы.
– Фин звонил. Надо съездить, проверить склад. Там вроде сходка у той банды сегодня. Без лучницы им никак. Туда так просто не подберешься. А ты спи, – я чмокнула его в щеку и вышла из комнаты.
В прихожей перед зеркалом еще раз проверила экипировку. Костюм, лук, стрелы, маячки, нож. Вроде ничего не забыла. Телефон брать не буду, а то еще зазвонит в самый неподходящий момент.
Я вышла из подъезда. Фин уже ждал в машине.
– Ну что, наша служба и опасна, и не вовремя? – как всегда пошутил он.
Я привычно улыбнулась. Таким, как мы, трудно заводить отношения. Но мне все-таки повезло встретить Сергея. Он принимал меня такой, какая есть, и никогда не ревновал к работе, хотя и не одобрял то, чем я занимаюсь.
– Поехали уже, а то передумаю, и тебе самому придется лезть на крышу, – подколола я Фина.
Тот изобразил ужас на лице и завел машину. Я бросила последний взгляд на дом, привычно прощаясь и с ним, и с Сергеем. Мы никогда об этом не говорили, и я старалась сохранять при нем невозмутимость, но знала, что однажды могу и не вернуться с задания. Я не хотела, чтобы он переживал, и за те годы, пока мы вместе, я почти убедила его в том, что моя работа ничем не отличается от остальных. Разве что иногда надо выходить по выходным.
До склада оставалось проехать всего пару кварталов, когда Фин, посмотрев в зеркало заднего вида, напрягся:
– За нами хвост.
– Оторвемся или подстрелить? – я собралась, готовая в любой момент достать стрелу и выпустить ее в врага.
– Сейчас уйдем. Держись.
Фин резко вывернул руль. В вождении он не знал себе равных. И я была уверена в нем. Он петлял, заворачивал, но черный джип упорно висел у нас на хвосте. Мы свернули в переулок, и в этот момент что-то взорвалось прямо перед машиной.
Сработали подушки безопасности. Мне опалило лицо. Я старалась не потерять сознание. В ушах звенело, перед глазами все расплывалось. Повернув голову, я увидела, что Фина пронзило насквозь какой-то балкой. Его глаза были открыты и ничего не выражали.
Я попыталась выбраться из машины, но дверь заклинило. Уже почти задыхаясь от дыма и гари, ускользающим сознанием я увидела человека. Он разбил боковое стекло и вытащил меня наружу. Я попыталась встать, но он нажал мне на сонную артерию, и я потеряла сознание.
