Матвей шел по темному лесу, и его не отпускало чувство, что за ним кто-то наблюдает. Его старый, но вполне еще бодрый пес Полкан не бежал, как обычно, впереди, а трусил за ним, тычась сзади в ноги. Не успели сделать все дела засветло: в округе объявился молодой тигр, из-за этого пришлось сменить маршрут, дабы не встретиться с ним на узкой дорожке. Все капканы на соболей, которые поставил Матвей, или Матвей-охотник, как его называли, оказались пустыми: то ли местный царь зверей всех словил, то ли спугнул, а может, умудрился и достать из ловушек. Тигр – та же кошка, только большая. Своими когтями чудеса делает: и рыбу из сетей таскает, и капканы с силками опустошает. Матвей только головой качал – впустую сходил, да еще и столько времени на окольные пути потерял. Хорошо хоть с горы спускался, все же скорость какая-никакая была. Места у них были красивые: кругом густой хвойный лес; кедры, пихты и тисы в несколько обхватов; горы высокие, самая огромная Пидан называется; зверья всякого, грибов – видимо-невидимо, трав лекарственных множество, от всех болезней лечат. Обычно бабки-знахарки этим занимаются, но в их краях уже лет как пятнадцать последняя померла, так все к Матвею за лекарствами и помощью бегают. И правда, травы он сызмальства знает, мать учила, говорила, всегда может в жизни пригодиться. Вот и сгодилось. И от болей в животе и голове вылечит, и вывих любой поможет вправить, и сломанные руки-ноги на место поставит, и при родах поможет. На вершине горы в одной из пещер у него свой схрон был, прятал свою охотничью добычу, благо в пещере, если спуститься пониже, были ледники, даже летом. И родник там был – вода холодом обжигала, чистая, как будто живая – рябинки на ней без ветра сами собой вскакивали; как выпьет ее Матвей, сразу лет на десять моложе себя чувствовал. Не говорил никому про это, зачем свои секреты выдавать. Поговаривали, в пещерах тех чудище лесное обитает: ростом с человека, похоже на большую летучую мышь с круглыми, как блюдца, глазами. Некоторые верили, будто страшилище летает в длинном белом платье, но это уже было слишком, после праздников и не такое мужикам может привидеться! И собак хватает – ест их. Людьми не балуется, но, были случаи, и на человека чудо-юдо нападало, если нос к носу встретятся, от испугу, значит… Все звали его летающим человеком.
Матвей несколько раз оглядывался – никого; останавливался, прислушивался ко всем лесным звукам. Полкан тоже вставал как вкопанный, молчал, даже не сопел. Ни на тигра, ни на медведя он так не реагировал, значит, другой зверь объявился в их краях. Может, росомаха? Все знали, когда надо ей свадьбу играть, а на родине у себя не с кем, она даже на севера приходит. Таким образом пару себе ищет: покидает дом на сотни километров. Но это весной, а сейчас начало октября, какие свадьбы-то? Матвей в очередной раз остановился, постоял-постоял, потом резко обернулся назад и увидел невдалеке два больших светящихся глаза. Паниковать не стал. Думал. Раз он за мной идет, а по поведению собаки и по своей чуйке понятно было, давно, с самой вершины, это больше километра, значит, чудищу очень надо. Заговорить с ним? А на каком языке? Если он большая летучая мышь, так он только пищать может, только громче. Что в последние годы всем надо от Матвея? Правильно, его врачевательство. Может, чудик, как он его окрестил, заболел? Но раз столько идет за ним, значит здоров. Видимо, жинка его хворает.
