Изучить нужно все, иначе жизнь на новом месте опростоволосит тебя. Ей это расплюснуть! Все в голове. Между строчек сквозит кофейное недоразумение. Важные слова теряются среди вороха чепухи, тарабарщина ее зовут. Новое место. Что это такое?
Начать жизнь с чистого листа, уехать в другую страну. Первое время радоваться, а потом чесаться от того, что приходит понимание, что и эта глава становится походить на старую, от которой ты пытался сбежать. Смешно! В новое житие со старыми мозгами? Невозможное-возможно. Меняться нужно постепенно, не хватая с дороги блистающую пыль, иначе ей может показаться что ты куда-то торопишься. Когда жизнь замечает, что началось торопление, то она замедляет движение. Смешно!
Между смыслами уходить в нули. Между временами года видеть проблески междометий, меток с красивым названием срединность. Некими сущностями она выказывается в неназванных эзотерических трудах.
Очередной домишко с высокой островерхой крышей. Мне хочется зайти внутрь, ибо оттуда плывет аромат восковых свечений и ванили. В резных оконцах горит теплый оранжевый свет. Каким-то уютом веет! Будут ли гостеприимны хозяева данного заведения? Тут нет вывесок, а есть только пятиконечная звезда в обрамлении красных роз. Эмблема эта висит прямо над сводчатым входом. Чтож, я иду!
Открыв дверь и войдя внутрь меня сразу обдало неким сладковатым облаком, аромат которого был неуловим с улицы. Придя в себя, я оглядела помещение, оно оказалось большим. Внутри ровными рядами стояли скамейки, а в начале высился постамент, за которым находилась странного вида сущность. Облако рассеялось, когда мне пришло в голову, что я ранее уже смела наблюдать этого «человека».
На нем были белые одежды с вышивкой серебром и золотом. Вязь эта была тоненькая, но каким-то образом мне удалось ее рассмотреть. Цветочный орнамент заполнял материю, а на груди, с правой стороны пестрела та же пятиконечная звезда с розами, что и над входом в это заведение.
Могло показаться, что это помещение – церковь, но нет! В церквах обычно пахнет кофеем и растительным маслом, а здесь иначе. И человек, который стоит за стойкой не человек вовсе, а какая-то пародия на привычные глазу формы.
Существо, видя мое некоторое замешательство, сказало такие слова:
– Я вижу, что ты стеснена странным духом этого места. Все как всегда! Пять равняется по двум с половиной с каждой стороны. И с востока и с запада.
Что это значит? Эта фраза потом долго меня преследовала, как умопомешательные мысли о будущем триумфе.
– Умфа нет, есть только три! – Говорила сущь, явно читая мои мысли.
Вот же бестия! Нужно войти в сосредоточенность интуитивных потоков.
– Объясни, что это значит! – Мой голос напоминал нечто схожее с малиновым желе и черничной же булочкой.
«Человек» отдернул одежды, словно бы те замешкались в длинных конечностях и вышел из-за постамента. В суще оказалось метра два с небольшим, а его странная форма вселяла в меня нечто схожее между испугом и нервным смехом.
– Не бойся, изукрашенная человечка, я тебя трогать не буду! Разве что пригубну из твоего источника сознания – мозга жидкости розовой.
Он был совсем близко, а меня начала колотить какая-то противная дрожь. Одежды сущи коснулись моих ног, что были одеты в телесного цвета колготы. И вспыхнул скрипящий нейлон, а на коже выступили красненькие точечки, которые стали разрастаться в большие розовые цветы.
– Все истинно хорошо, моя дорогая! – Лепетал «человек».
А на меня снисходила приятная сонливость, смешанная с ясностью соколиного глаза. Поглощал аромат ванили и свечного воска, хотя никаких свечей мною не было замечено в сем странном помещении. Туман заволакивал восприятие, и я краем ощущений улавливала, что сущность собирает мозговую жидкость, но не пьет ее.
И пусть, потом разберемся…
Кручения смело захватывали мое сознание, вырабатывая из него полуживительный сок для некоторых важных особ.
Ультрамарин, розовый с пурпурным – все это выглядело как цветное нашествие воспоминания юношеской грезы. На какой-то миг мне почудилось, что тварь, которая забралась в мой мозг, хочет не жидкости вовсе, а чудотворного елея моей же «виновности» во всех страстных и любовных приключениях.
Романтикой запахло густо. Все еще человек, но уже с примесью инопланетного лоска. Хорошее сочетание, наверно. За ловкостью изумрудных пальцев ко мне проследовали стирающие память заплатки из блестящего металла. То были тончайшей работы пластинки, которые приятно холодили нейронную сеть.
Мне открылись ледяные земли с ее ветром извечной изменчивости. Голубоватые льдины погружались в хладное темно-синее море и выплывали на наружу, в воздухе проделывая медленные колебательные движения. Странно красиво, завораживающе.
Этот Вид хорошо бы подошел для живописного панно на стену белого здания, что блюдет туманные ясности в самом центре арктической Гринлэнд.
Приятно на душе. А есть ли эта «душа» – вечный вопрос, на который очень скоро найдут ответ. И не один!
