Резкий звук вывел ее из какого-то подобия транса. Она не осознавала, что происходит. Перед глазами все плыло. Дыхание вырывалось из горла резко, прерывисто, с некоторой болью. Грудь перетягивал ремень, впереди белела сдутая подушка безопасности. Ребра горели огнем, и почему-то ныло лицо.
Лиля со стоном повернула голову в сторону водителя, страшась увидеть колдуна мертвым.
— Ты цела? — прохрипел он, с трудом разлепляя разбитые губы.
— Вроде бы, — прошептала девушка, с ужасом рассматривая окровавленное лицо Богдана: похоже, подушка безопасности сломала ему нос. — Что это было?
— Надеюсь, не то, о чем я подумал.
Глухой удар о крышу кузова — Лиля ахнула. Скрежет металла — она закричала. Над испуганными полуночниками засияло звездное небо. Задние двери были раскурочены и отброшены в сторону. Что-то разрывало их авто, как бумажную коробку! Макарова исступленно завопила и задергала ремень безопасности.
Запахло озоном: колдун не растерялся и призвал свою Силу. Сжав зубы, Богдан создал «вечный пламень» — растекшийся по пальцам и ладоням огонь действовал по принципу напалма: брошенный в противника, он не затухал, пока не превращал того в головешку. Конечно, создатель мог отозвать заклинание, но такое случалось редко, «вечный пламень» относился к типу энергоемких боевых чар. И если их использовали, то уж точно не для того, чтобы потом пощадить противника.
От этого открытия Лиля покрылась холодным потом. Вампиры! Они настигли их!
Внедорожник качнуло – темная фигура прыгнула на передний бампер и сорвала треснувшее лобовое стекло. Богдан резко стряхнул с рук пламя — вампир чудом увернулся и соскочил на землю. Колдун выругался. Выставленные вперед ладони запылали ярче. Новый бросок — жидкий огонь плеснул вверх и в сторону. Дикий вопль — он попал в цель. Есть! Богдан зло захохотал. Один «шашлык» в его активе.
Лиля прижалась к двери. Нет, она не боялась, что магический «напалм» попадет на нее. Просто в этот миг колдун выглядел устрашающе-свирепым.
Автомобиль снова качнуло — Богдан приготовился для следующего удара.
Тонкие пальцы с акриловыми ногтями впились в лицо мужчины. Колдун заорал и потерял концентрацию — пламя втянулось под кожу. Лиля закричала вместе с ним и попыталась оттолкнуть освободившуюся от пут жертву. Да нет, уже не жертву! Сучку, раздиравшую кожу парня, нельзя было назвать жертвой!
Лиля кулаком заехала Эле в челюсть. Вампирская «кормушка», не расцепляя рук, выплюнула выбитый зуб и загоготала. Струйка крови, стекающая по подбородку блондинки, лихорадочно блестевшие глаза — она походила на одержимую из ужастиков. Макарова на миг отшатнулась, а затем с возросшим пылом набросилась на неблагодарную. Эля отпустила колдуна и схватила за волосы Лилю. Вопя, как кошки, девушки трепали друг друга. Продолжалось это недолго. Сначала из автомобиля вытащили деморализованного Богдана, потом Лилю.
— Нет! Нет! — Она билась в истерике, ожидая клыков, вонзающихся в шею.
— Успокой девку! — раздался властный приказ.
— Не трогайте ее! — хрипел Богдан, вырываясь из впившихся в него рук.
Пощечина обожгла половину лица. Макарова задохнулась от боли и обмякла в крепком захвате клыкастого.
Эля из машины выбралась самостоятельно. И, шатаясь, побрела к аскетически сложенному мужчине в сером деловом костюме, безупречность и элегантность которого на фоне происходящего ада выглядела неуместно и дико. Блондинка опустилась на колени и потерлась щекой о мужское бедро.
— Хорошая девочка. — Вампир погладил «кормушку» по голове, словно послушную собачку. — Рвалась ко мне, лапочка?
К отвращению Лили, «лапочка», поскуливая, облобызала протянутую руку. Внучка ведьмы гадливо сморщилась.
— Брезгливая, да? — оскалился вампир в сером. — А вдруг и тебе понравится покорность?
Черноглазый, остроносый, он походил на падальщика, учуявшего слабость умирающего. Сквозь коротко остриженные серебристые волосы просвечивала болезненно-белая кожа черепа. Как есть вылитый гриф!
— Веласкес, не трогай ее! Она ни при чем! — закричал Богдан. — Отпусти девушку, тебе нужен я!
— Я сам решаю, кто мне нужен. — Иниго Веласкес взял Лилин подбородок двумя пальцами и заглянул ей в глаза.
Черные омуты в глазницах вампира затягивали, ломая волю. Ее била дрожь, а зубы сводило от омерзения. Странно, она не думала, что можно одновременно испытывать и страх, и отвращение.
— Крепкая цыпочка. Мне нравится. Беру. — Вампир раздвинул узкие губы в кривой усмешке. Бросив взгляд поверх Лилиного плеча, отдал приказ: — Циклоп, в машину ее.
Сначала Макарова ощутила легкий смрад испортившегося мяса, после чего в поле зрения возник двухметровый (если не выше!) увалень в красном спортивном костюме. Непропорционально сложенный, он на три головы возвышался над своим хозяином. Гротескно выпирающие мышцы буграми перекатывались под одеждой. Рядом с этим вампиром киношное чудище Франкенштейна выглядело красавцем.
Двуглазое существо, прозванное почему-то Циклопом, протянуло лапу к Лиле. Вампир, удерживающий ее, толкнул в спину, и девушка с силой врезалась в торс великана. Внутри нее что-то противно хрустнуло. Зашипев от боли, пленница отшатнулась, но было поздно. В непосредственной близости от Циклопа воняло непереносимо, и у нее сработал рвотный рефлекс. Пока журналистку выворачивало наизнанку — Циклоп с детской непосредственностью наблюдал за процессом — полузадушенный Богдан снова взмолился:
