Бежевая квадратная площадка в горах на границе Индии и Китая запружена людьми, отчего со стороны кажется поверхностью булки, густо усеянной маком.
Космический лифт, похожий на Шуховскую башню, только в тысячи раз шире и выше, пронзает небо и скрывается за облаками. Каркас постройки уходит далеко за атмосферу Земли, сужаясь с каждым километром.
В центре космолифта находится труба шириной с микроавтобус и длиной тридцать пять тысяч километров. Кабина двигается по трубе-шахте вверх и вниз, внутри трубы создан вакуум, который опускает и поднимает капсулу при помощи двигателей.
Белые вершины гор кажутся игрушечными по сравнению с величественной «башней».
Старт. Кабина космического лифта взмывает в небо.
Космонавты стоят прижатые к креслам-трансформерам при помощи широких ремней. Индус и китаец радостно машут руками, их снимают пять видеокамер, и передают на экран размером с десятиэтажный дом.
Эдуард Целиковский стоял посреди помещения с белыми стенами. Его коллеги – индус Умиш Джадиа и китаец Ян Пэй располагались по бокам, плотно прижатые к креслам трансформерам широкими ремнями. Они называли его коротким именем Эд. Развернув к себе монитор, он наблюдал за уходящей ввысь капсулой. Эдуард управлял внешними видеокамерами и нарочно не глядел на площадку, усеянную людьми. Родители, дочь и жена остались в Москве. Последние шесть месяцев он прожил в Индии, в октябре навещал родных, а в ноябре вернулся к старту космолифта.
Набирая высоту, капсула с каждым метром увеличивала скорость.
Вес раскрасневшихся космонавтов стал вдвое больше. Эдуард чувствовал прилив крови в верхней части тела и головную боль. Он поморгал и, взглянув на монитор, увидел светящуюся точку, которая стремительно приближалась к «башне».
– Что это? – удивился Эдуард.
Спустя две секунды прозвучал голос друга. Целиковский знал, что Федор сидит в центре управления космолифтом.
– Карнаух, ты заметил летящую яркую точку?
– Да. Увеличиваю ─ размытая картинка получается, – ответил Эдуард. – Скорее всего, метеорит.
– Нет. Это часть американского шаттла «Кондор», который летел на Землю.
– Крош, поясни.
Они дружили со школьной скамьи, одноклассники дали Целиковскому кличку – Карнаух. Во втором классе Эдуарда покусала собака, лишив его мочки правого уха.
– У челнока взорвался блок с двумя двигателями. По нашим расчётам, обломок врежется в космолифт на высоте 340-347 километров.
– М-да, обрадовал.
– Кусок шаттла может пробить шахту, поэтому возвращайтесь.
– Нет, – твёрдо ответил россиянин, – мы попытаемся пролететь опасный участок.
Индус и китаец посмотрели на командира.
─ Ты с ума сошёл? – голос Федора вырывался из динамиков, – своей жизнью не дорожишь – подумай о товарищах.
Эдуард хотел почесать больное ухо, но, дотронувшись до скафандра, одумался и стукнул по нему три раза.
– На восстановление шахты уйдёт не один месяц, – произнёс он. – Я так долго ждал старта. Мы проскочим.
Ян Пэй нахмурил брови и пристально взглянул на Эдуарда. Китаец носил чёрную козлиную бородку; широкие скулы и вздёрнутый нос выдавали жителя поднебесной как прирождённого лидера и гордеца. С первого дня проекта «Космолифт» Ян боролся за право быть командиром экспедиции.
Обломок летел со скоростью семь километров в секунду, до столкновения с космолифтом оставалось меньше минуты.
Эдуард, не отрываясь, смотрел в монитор и наблюдал за летящим куском челнока.
– Если ты не выключишь – это сделаю я, – донесся голос Федора.
Эдуард услышал, как турбины начали глохнуть. Капсула замедлила скорость, а обломок шаттла стремительно падал вниз.
– Передумал? – в голосе Федора звучала издевка.
– Нет.
– Через минуту включу тормозные двигатели.
– А я отключу. Ты забыл, что у меня над головой есть особая кнопка. Я заблокирую управление капсулой, и тогда лишь командир экспедиции может руководить двигателями…
– Ты упрямый как баран! – голос Фёдора казалось, разорвет динамики. – Я отдаю приказ рабочим «башни» перекрыть седьмой узел. Что на это скажешь?
– Согласен, нужно возвращаться на Землю, – покосившись на Эдуарда, сказал Ян Пэй. – Через три месяца полетим вновь.
– Раньше, – поправил Эдуард. – Лифт починят за тридцать семь дней.
Он помнил, что через три месяца должен быть в суде. Понимал, что если вернётся, то больше не полетит, миссия рассчитана на девять недель.
На седьмом узле космолифта1 заработал механизм. Восемь игл в палец толщиной впились в железный обруч шахты и проникли внутрь, загородив отверстие.
– Смотрите, – крикнул Умиш.
Прильнув к мониторам, космонавты глядели, как часть «Кондора» пробивает скелет лифта, вырывая двадцать стержней крепления толщиной с кулак. Обломок шаттла разваливается на части. Самый большой кусок врезается в шахту, разбивая её вдребезги.
Эдуард стукнул по красной кнопке, которая находилась над головой, и ввёл пароль на мониторе. Капсула остановилась в семи километрах от того места, где космолифт был повреждён обломком шаттла.
– Сейчас приблизимся и рассчитаем скорость капсулы, – объявил Целиковский.
– Есть риск…. На корпусе шахты могут быть длинные трещины, – сказал Умиш. – Как говорят у вас: «Кто не рискует, тот не пьёт шампанского».
