Пожилая женщина с трудом поднималась в гору. Не сказать, что та была слишком крута, просто больные ноги не позволяли, как каких-то десять лет назад, делать это легко и непринуждённо.
Каких-то десять лет – так немного для её, насыщенной событиями, бедами и тревогами жизни… А вот поди же ты – груз оказался слишком тяжёлым. Не тот груз, который она тащила за собой: всего лишь двухколёсную тележку с флягой на 20 литров, на которой она возила воду из родника – это был груз прожитых лет.
От коляски можно было избавиться в любую секунду: оттолкни её слегка и она покатится с горки с грохотом, ломая всё, что попадётся на пути, или ломаясь сама. А вот груз прожитых лет не оттолкшёшь, не отринешь: он всегда с тобой, в каждую минуту твоей жизни – и днём, и ночью, и во все времена года.
А вокруг начало осени, красиво обрамляющее женщину, поднимающуюся в гору. Самое начало, когда её дыхание ещё едва улавливается, но уже с настойчивостью сменяет летнюю жару. Только женщине не до её красот, она думает тревожно, дыша не в унисон с ходьбой:
– «И какого ты поплелась на эту гору сегодня, когда прогноз обещал магнитную бурю, а ноги словно колоды от тяжести и боли… Вот свалишься где-нибудь на полпути, Наталья Владимировна, и будешь валяться до морковкиного заговенья… Хотя к тому времени бродячие собаки уже обглодают твои косточки».
Но едва только под ногами женщины почувствовалось ровное, не каменистое пространство, её мысли перескочили совсем в иное русло, словно горная речушка на ровном пространстве, успокаиваясь, приобретая плавность и больший оптимизм.
– «Ничего, терпи коза, назад идти будет не так трудно: так и покатишься вниз вместе с тележкой… Желательно, только не кубарем!».
Не сказать, что родник далеко от её домишки – всего километра два, но тропинка узкая, петляющая, кое-где очень крутая и каменистая.
Забросили родник люди: им легче сходить в ближайший ларёк и купить воды там, если надоела вода из водопроводного крана. Но разве может такая вода, пусть даже и в бутылках, сравниться с родниковой? Нагазируют её, придавая какой-то непонятный вкус, но всё равно эта вода – мёртвая, и пользы от неё никакой.
– «Скоро начнутся дожди, Наталья, твои походы закончатся и ты совсем сядешь на ноги, выходя из дома только в магазин да в сберкассу за пенсией. Хорошо хоть не перевела пенсию с доставкой на дом, а то бы вообще перестала двигаться… А ведь какой шустрой была… Всего десять лет назад…»
Неожиданно женщина остановилась и прислушалась: ей показались знакомые молодые голоса – вот там, впереди. Они были такими явными, словно в нескольких метрах от неё кто-то радовался жизни, молодо и счастливо заливаясь смехом – всего лишь на расстоянии вытянутой руки. Но ни там, ни в отдалении никого не было – одни голоса. До боли знакомые и родные.
Внезапно там, куда она смотрела начала опускаться не-то пелена, не-то капельно-дисперсная завеса, а сквозь неё начали просвечиваться фигуры, как картинка или мираж. Что-то знакомое было в этом мираже, и вместе с тем такое далёкое, полузабытое. И женщине вдруг так захотелось протянуть руку вперёд и прикоснуться к этому полузабытому – до боли, до дикого желания, до крика. Кто-то звал её оттуда, из-за завесы – настойчиво, нежно и властно. И она понимала, что должна ответить, иначе не вынесет острого чувства одиночества и ненужности никому в этом мире.
Наталья задумалась лишь на мгновение, в полной уверенности, что здесь, в этом мире боли, страданий её ничто не держит, и шагнула туда, где её знали, где она была ещё кому-то нужна.
Когда она вышла по другую сторону от завесы, то даже не удивилась тому, что увидела: это было именно то место в которое так стремилась ей душа, где она была счастлива.
– Совхоз Кирова! – воскликнула она радостно и пошла по тропинке ведущей к тому место, где жила её семья, не замечая, что с каждым шагом она идёт всё более уверенно и легко.
Оглядевшись вокруг Наталья увидела, что за спиной у неё осталось озеро «Майбалык», что в переводе с казахского означает – жирная рыба. Невольно улыбнулась: иной рыбы кроме карасей в нём никогда не водилось, а эта рыбёшка совсем не похожа на жирную.
Дальше она уже не шла, а почти летела. Вот и второе отделение началось, где они жили с бабушкой в землянке. При одной мысли, что сейчас она увидит самого дорогого для неё человека, который любил её, как никто и никогда больше.
Внезапно Наталья встала, как вкопанная. Не то, чтобы она боялась этой встречи… Боялась напугать своим видом родных людей. Ведь в то время бабушка была моложе её теперешней… Кто знает, как она отреагирует на незнакомую женщину, неуловимо похожую на её внучку. Очень постаревшую внучку.
Дальше Наталья шла с таким видом, словно кто-то толкал её в спину. У соседней землянки, где жила её школьная подруга Надежда, Наталья Владимировна остановилась, и удивилась незамысловатости и убогости строения: небольшая землянка по окна ушедшая в землю, построенная руками добровольцев, приехавших из Москвы на освоение целинных и залежных земель, казалось готова была от стыда провалиться сквозь землю. Землянка, что стояла рядом – их землянка, выглядела не лучше.
