Несуразно большая, как будто нарисованная сумасшедшим художником, луна летела над дорогой, освещая лес, плотной стеной высящийся вокруг. Сосны мрачно нависали над машиной, кажущейся крохотной букашкой на фоне многовековых деревьев.
Я устало смотрел на дорогу, изредка бросая раздражённый взгляд на телефон, прикреплённый к решётке воздуховода. Создавалось впечатление, что навигатор сошёл с ума. Вот уже сорок пять минут стрелка показывала несуществующие дороги, упорно намекая на поворот, оставленный далеко позади. Я пытался перезагружать аппарат, устанавливал фильтры – ничего не помогало. Мысленно ругая себя за тот поворот на развилку, решал, что делать дальше. Повернуть обратно, потеряв несколько десятков километров или двигаться вперёд в надежде выбраться к нужной трассе?
Чёрт бы побрал эти платные дороги! Челюсти сжались, выдав едва слышный противный скрип. Как раз сорок пять минут тому навигатор показал поворот на платную трассу. Не скажу, что я жлоб, но на этот раз путешествие и так обходилось дороговато. То Юле вздумалось отдохнуть не в съёмной квартире, как обычно, а в элитной гостинице, то сцепление полетело. Вот и сэкономил, придурок! Навигатор завёл нас в какую-то невероятную глушь и теперь приходилось ехать вперёд, надеясь на то, что дорога всё-таки выведет к трассе М-семь.
Я покосился на свою девушку. Юлька мирно спала, не ведая, какая беда нас постигла. Её белокурая головка изредка безвольно покачивалась в такт очередному ухабу, который я пытался объехать, но Полякова не просыпалась.
Почувствовав лёгкий укол зависти, я внезапно разозлился. Заранее. Потому что сейчас Юля откроет глаза и начнёт скандалить. А ругаться моя девушка умеет. Каждое слово, вылетающее из её милого в общем-то ротика имеет свойство обращаться в стрелу, кончик которой напитан ядом. Такими точными и хлёсткими бывают её выражения. О. Никому бы не пожелал попасть ей на язык, когда Полякова злится! Уяснил ещё со школы, в которой мы отучились с пятого по одиннадцатый классы.
Я надеялся выбраться из жопы, в которую мы попали до того, как она проснётся. Юля, конечно, а не жопа. Но и прибавить скорость на просёлочной дороге, так изящно украшенной выбоинами – было совсем непросто. Поэтому я ждал и терпел. До рассвета далеко. Должно же это направление когда-нибудь закончиться?
Когда старенькую «Тойоту» стало уводить влево, сначала я даже не придал значения. Но вскоре понял, что задница, в которую мы угодили – разрастается и дождаться сладкого пробуждения Юльки вряд ли получится.
Съехав на обочину, вышел из салона и выругался. Произошло именно то, чего я опасался. Пробито левое переднее колесо.
–– Серёнь, что случилось? – послышался сонный голос.
Я окончательно сник. Сейчас начнётся.
–– Колесо пробили, – ответил как можно ровнее.
–– Ой, блин, – мгновенно пробудившись, словно не спала совсем, Юля выскочила вслед за мной, подошла к поломке. – А где мы вообще?
Вот оно. Начинается. Сделав вид, что не расслышал, открыл багажник, начал вытаскивать вещи, чтобы добраться до запаски:
–– Зачем надо было тащить с собой столько хлама?! – я попытался перевести разговор на другую тему, но было поздно.
–– Сергей! – голос Юльки отливал холодом металла, – я спрашиваю, где мы? У меня интернет пропал. И навигатор ничего не показывает. Ты в курсе?
Конечно, я в курсе! Мы уже больше часа, как потерялись! В двадцать первом веке! Рядом с федеральной трассой!
Вслух я сказал:
–– Навигатор нас загнал в какую-то глухомань.
Достав колесо, баллонный ключ и домкрат, я откопал в бардачке налобный фонарь и приступил к замене колеса.
Юлия ходила рядом взад-вперёд и ворчала:
–– Ну конечно! Этого следовало ожидать! Решил сэкономить на платной дороге! Поздравляю с очередным званием лоха в кубе!
Это у неё фирменное оскорбление. «Лох в квадрате» или «В кубе». В другое время я бы ответил и непременно разгорелся скандал. Я давно понял, что совместное путешествие на машине – это не столько удовольствие, сколько стравливание пара, накопившегося за год. Но сейчас ругаться мне жутко не хотелось. Тяжесть накатывала вместе с волнами невесть откуда взявшегося тумана.
–– Хватит, Юль, – устало попросил я, – ну, виноват. Такое тоже случается. Что же, расстрелять меня за это?
Юлька резко замолчала, словно подавившись словами. Потом подошла сзади:
–– Помочь? – тон был уже не злой, а примирительный.
–– Не надо, главное – не мешай, – не сдержав улыбки, ответил я.
Всё-таки она у меня хорошая. Чуть вредная. Ну, иногда стерва. И готовить совсем не умеет. Но всё равно, люблю эту девчонку. Как она пришла к нам учиться в пятом классе, и в первый раз увидел её: со смешными «хвостиками», которые открывали длинную нежную шею и чуть оттопыренные уши, с подростковым угловатым телом и дерзким взглядом серых глаз. Теперь Полякова стройная и красивая, но взрослеть по-прежнему не желает. Живём вместе с восемнадцати лет, сейчас нам по двадцать пять, а она всё придерживается своих, немного странных для меня правил.
Замуж не уговоришь. «Разве нам плохо без штампа?» Детей не хочет. «Ой, да мы на ноги ещё не встали!» Хотя я работаю в ай-ти сфере и довольно давно получаю хорошие деньги, так что сама Юлька может не работать (что она и делает, называя это попыткой найти себя). Готовить не умеет и не любит. «Давай что-нибудь закажем, не нищие же!»
