— Доброе утро, дочка.
Папочка пришел не с самого утра. Я уже позавтракала, уже прошел утренний обход, так что время уже близилось к одиннадцати, как он пришел. И не один.
Насторожено рассматривая молодого синеглазого брюнета, одетого, как и папа в белоснежный медицинский халат, предположила самое дикое. Впрочем, ошибившись.
— Знакомься, твой телохранитель. Матвей.
— Зачем? — моментально восприняв информацию в штыки, упрямо поджала губы и не удержала язвительности. — На меня открыта охота?
— Возможно. — как всегда, когда злился, папочка потемнел взглядом.
Я же опешила от его честного ответа. Это… правда??? Я же просто пошутила…
— Удивлена? Если честно, то я тоже. Но реалии таковы, что и это нельзя исключать. Лучан вышел на тебя не случайно, я просто уверен в этом. Кое-кому не нравится, что ты существуешь. И пока я не найду этого кое-кого и не вправлю ему мозг на место, вплоть до летального исхода, ты будешь находиться под круглосуточным присмотром Матвея.
— Под… КРУГЛОСУТОЧНЫМ??? — начав с вопля, в итоге концовку уже прохрипела. У меня просто пропал дар речи. — То есть…
— Да, вы будете жить, есть, спать и всё остальное — вместе.
— Ты с ума сошел???
— Нет. Матвей — гей.
— Кха! — закашлявшись от очередной сумасшедшей новости, докашлялась до слёз, но никто не торопился ко мне подходить и стучать по спине. — Ты это сейчас зачем сказал?
— Затем, чтобы ты не думала об этической и физиологической стороне вопроса. Замуж я выдам тебя только за достойного кандидата. И только после того, как сам проверю его на вшивость.
Не завопила. Сдержалась. Это мы уже проходили раз семь, каждый раз оставаясь при своём мнении. Единственное, в чем я с ним была согласна, так это в том, что первый встречный мне не нужен. Да, я была въедливой и дотошной, когда дело доходило до более близкого знакомства. Кто-то отсеивался на первый же день, кто-то на пятый, а кто-то резко бледнел и исчезал, как только видел папу.
В итоге я даже ни разу не целовалась.
О чем собственно ни разу не жалею. Не о чем и не о ком.
А Матвей… Матвей симпатичен. Для гея. Интересно, правда гей, или мне наврали?
— И когда начнется это… — не зная, как назвать «это», просто развела руками.
— Прямо сейчас.
— В смысле? — заморгав и начав метаться взглядом от папы к Матвею, недоуменно уточнила: — То есть он будет сидеть в палате весь день?
— Да. И всю ночь.
— Э… а ему скучно не будет?
— Нет. — позволив себе кривую усмешку, отец так же, как и я перевел взгляд на абсолютно спокойного Матвея, всё это время рассматривающего то меня, то палату и её содержимое. — Он прошел специализированное обучение и для него это не составит труда. Ты ведь знаешь, что я предпочитаю всё самое лучшее…
О, да. Если были варианты — папа всегда выбирал только самое лучшее. Не всегда это было самым дорогим, но вот лучшим было однозначно.
— А я? Ты подумал обо мне?
— О тебе я думаю последние девятнадцать лет. — сухо отрезав, папочка грозно нахмурил брови, что означало окончание спора. — Это самый щадящий из всех продуманных мною вариантов. Будешь взбрыкивать — запру в подвале до тех пор, пока не минет угроза.
Скрип моих зубов наверное был слышен даже в коридоре. Он мог.
— Не упрямься. Это всё ради тебя. Кстати, насколько знаю, Матвей так же, как и ты, любит читать. Поболтаете о своем… — язвительный смешок, — о девичьем. Да, кстати, выпишут тебя уже завтра. Я разговаривал с врачом — все повреждения уже не представляют опасности, так что путь ты перенесешь нормально.
— Путь?
— Да. Душевное равновесие и физическое здоровье ты отправишься поправлять как можно дальше отсюда, потому что здесь… — многозначительный взгляд мне четко в глаза и явно злорадное окончание, — совсем скоро будет шумно.
— А насколько далеко?
— Очень далеко.
— А поточнее?
— Узнаешь на месте. — проявив свойственное ему упрямство, папочка видимо решил, что на этом лимит информации на сегодня исчерпан и даже не поцеловав как обычно на прощание, просто махнул рукой в сторону Матвея. — Знакомься, общайся, ругайся, игнорируй, но даже не вздумай сбежать. Огорчусь.
Мда.
Несколько секунд посверлив взглядом закрывшуюся за папочкой дверь, шумно вздохнула. Огорчать папу вредно. Раньше он просто урезал мне карманные расходы, но что будет в этот раз, я даже не бралась предположить. Хотя он озвучил. Подвал. Подвал у нас на даче конечно комфортный, но я уже не уверена, что он имел в виду именно его.
— Матвей, а ты совсем-совсем гей?
— Это как? — наконец устроившись на стуле у окна, мужчина взглянул на меня самым обычным взглядом. Не таким, каким смотрели папины сотрудники. Не подобострастным. Не игнорирующим. Не свысока. Не лебезящим. А таким… как Мария Александровна. Как врач на пациента.
— Женщины тебя не интересуют вообще?
— Верно.
— А почему?
Усмехнувшись краешком губ, Матвей посмотрел на меня, как на ребенка, которому необходимо объяснить прописную истину.
— Считай, что я родился не в том теле.
— А у тебя есть любимый?
— Нет. У меня был друг, но прошло уже больше года, как мы расстались.
— А почему?
— Всё банально, он нашел того, кого полюбил.
— А тебя он не любил?
— Видимо недостаточно.
— А ты? Ты его любил?
