Читать онлайн полностью бесплатно Игорь Клюканов - Лента Мёбиуса

Лента Мёбиуса

Игорь Клюканов – автор поэтических сборников «Резюме», «Приставная лесенка», переводов сонетов У. Шекспира, а также научных работ по проблемам языка, культуры, философии и теории перевода, включая книги «Коммуникативный универсум» и «Сообщение и забытие».

Книга издана в 2022 году.

© И.Э. Клюканов, 2022

© Центр гуманитарных инициатив, 2022

«За это время все изменилось, включая время…»

За это время все изменилось, включая время,
И все, кто были этими, стали теми;
Поляна вдруг взяла и стала опушкой,
А царевна обернулась лягушкой;
У соседней страны теперь названье другое,
И я уже не помню – какое;
И даже мы, как ни странно, стареем;
Но ямб остается ямбом, хорей – хореем.

«Уже светлеет рано, но…»

Уже светлеет рано, но
Не раньше, чем сон утренний доснится
И тихо просочится сквозь окно,
И за окном бесследно растворится.
Ты будешь вспоминать, о чем
Был этот сон, найти слова пытаясь,
Расталкивая день плечом,
По многолюдным улицам метаясь;
Пока еще роса свежа
И лист бумажный белизною манит,
Пока, как бабочка, душа
Летит на звук, пока темнеть не станет.

«Кофе, что варился в медной турке…»

Кофе, что варился в медной турке,
Оказался крепче штукатурки –
Той, что осыпалась столько лет,
И осыпалась совсем, сошла на нет;
Ну а кофе становился гуще,
И гадали мы на этой гуще,
И судьбы высматривали след;
Ну а та вела свой тайный свиток
Не свершений даже, а попыток,
И прошла как будто стороной;
Жизнь моя – кузнечик за стеной,
В старом парке детская фигурка,
Сивка-бурка, вещая каурка –
Встань передо мной!

«Жили-были: пели, говорили…»

Жили-были: пели, говорили;
Чем могли – иллюзии питали;
Землю рыли, в облаках парили;
Удлиняли время, коротали;
Стоило начать любую фразу –
Сразу все друг с другом рифмовалось,
Все запоминалось – и ни разу
Ничего потом не забывалось;
И ни разу не было вопроса,
Чтоб ответ отыскивать, плутая;
‘Чай? – С малиной’. ‘Дерево? – Береза’.
‘Ворон? – Черный’. ‘Рыбка? – Золотая’.

«Месяц был, конечно же, июль…»

Месяц был, конечно же, июль:
Потому что горы, Иссык-Куль;
Потому что так легко дышалось
И с водою солнце рифмовалось;
И на пляже не было людей,
Кроме пары диких лошадей;
Дней на свете не было беспечней,
Ласковей песка и жизни вечней.

«Кто так “Эссе” Монтеня перевел?»

Кто так «Эссе» Монтеня перевел?
А, впрочем, все, что происходит – это опыт;
Так, например, Суворов Альпы перешел,
Так переходим мы с тобой на шепот.
Без опыта и нас на свете нет,
В любом из действий есть хоть доля риска:
Ты написал письмо и, мучась, ждешь ответ;
Жизнь есть переживанье, переписка.
И все проходит – что ни говори,
Ну а, точнее говоря, все «пере-»;
Так, например, как мы, – оставив ключ в двери
И задержавшись на мгновение у двери.

«Стих скачет по зеленой траве…»

Стих скачет по зеленой траве;
Потому, что в голове
Один ветер; а, может,
Два или столько, что не сосчитать –
И никакая математика не поможет;
А потом отправляется по морю гулять
И гуляет на синем просторе,
Как некое априори;
Потом – на песке загорает
И выгорает,
Становится цвета какого-то неизвестняка;
Потом встает, отряхивается от песка,
Становится все белее,
Пока
Не станет полностью белым:
Как белый парус, белый одуванчик, белая ворона;
Как весь белый свет.

«От ветра этого ничто здесь не спасет…»

От ветра этого ничто здесь не спасет:
Захочет если, то возьмет и унесет
В какой угодно или неугодно год.
Но люди все равно и там, и там живут;
И под крыло они тебя возьмут,
За стол тебя посадят и вина нальют.
Как входит в ножны нож, так ты в их жизнь войдешь;
И в их дела, как свой, без стука будешь вхож,
Пока живешь, пока обратно не уйдешь.
А здесь начнешь опять учить родной язык,
Бродить по улицам – черней, чем черновик,
И складывать опять слова, как ученик.

«Вкус возвращенья сладок, как мускатный…»

Вкус возвращенья сладок, как мускатный
Налитый солнцем виноград,
Что тянется поверх оград –
Поэтому и легок путь обратный;
Поэтому бесхитростного рынка
Так задушевен бриколаж,
И к морю на песчаный пляж
Сама собой спускается тропинка.
И, ни о чем на свете не тоскуя,
Сидеть мы будем у воды,
Неспешно спелые плоды
Седой смоковницы смакуя;
И кажется, что горизонт виднее,
И что соленая волна
Не так, как раньше, солона
И обнимает берег все нежнее.

«Тоска, как кошка, в руки не дается…»

Тоска, как кошка, в руки не дается,
Но не уходит, по сердцу скребется,
Ее вином – и то не утолить;
Ну разве что – немного пригубить,
Раз жизнь в бокал сама как будто льется;
И, значит, ничего не остается,
Как осушить его и вновь налить;
И, может, все получится продлить
Еще на час, на вечер, на неделю,
На жизнь еще; ведь, может, в самом деле
Все дело в послевкусии одном?!
В приставках, в суффиксах, в холмах
                                    супертосканских,
В корнях тысячелетних Гефсиманских,
Напитанных таинственным вином,
Что невозможно удержать в горсти
И невозможно мимо пронести.

«Как хорошо не мыслится на мысе…»

Как хорошо не мыслится на мысе,
Где золотой песок и плеск волны
Играючи наводят не на мысли,
А на ракушки и на валуны.
Оставшись здесь, ты больше не желаешь
Монетку в море теплое бросать;
И так легко, так сладко забываешь
Все те слова, что ты хотел сказать.
Как тени, ласточки мелькают в скалах
И разобьются, кажется, вот-вот;
Но только по небесным по лекалам
Уже расчерчен каждый их полет.

«Не начинай писать с последней строчки…»

Не начинай писать с последней строчки –
Пускай размер строки уже отмерен;
Не унывай, бери пример с верлибра,
Живи как он – и рифму не ищи;
На свете счастья нет, но есть свобода
Судьбу исполнить так, а не иначе,
На следующую страницу
Ваши рекомендации