– Мам, а можно я возьму себе несколько елочных игрушек?
– Да хоть все забирай! Уже давно думаю, кому их отдать, елку-то больше не ставлю, а Наташе не нужны.
Марина осторожно достала с антресоли большую коробку, хорошо знакомую с детства. Она даже не помнила, сколько лет не держала эти сокровища в руках. Двадцать, а может двадцать пять? После ее отъезда родители перестали наряжать елку. С некоторым волнением открыла крышку. Под мягким слоем мишуры и бумажных гирлянд, жались друг к другу елочные украшения, бережно завернутые в тонкую бумагу.
Марина чуть помедлила: "Ммм, как конфеты в фантиках, пока не откроешь, не поймешь, что тебя ждет".
Она вытянула игрушку неопределенной формы. Освободила от бумаги. Девочка – космонавт с металлической прищепкой у основания, чтобы стоять на ветке. "Где-то был еще и мальчик", – вспомнила Марина.
В детстве они всегда украшали живую елку вдвоем с папой, пока мама и старшая сестра хлопотали на кухне. По телевизору крутили новогодние мультфильмы, и для Маришки праздник начинался именно с этих моментов. Папа вешал на верхние ветви самые большие красивые шары, но перед этим подносил их к лампе, а потом выключал свет. Узоры в виде снежинок и волн начинали светиться в темноте, и девочка ахала от такого невероятного чуда.
Особенно ей нравились игрушечные домики, где "фосфорной" краской были прорисованы окна и двери, а "снег" на крышах искрился в голубом огне экрана.
Незабываемый еловый запах с нотками мандаринов и аромат маминых пирожков с повидлом. А за окном, в свете фонарей, летят к земле пушистые снежные хлопья. Кто – то запоздало тащит домой тощую елку с опустевшего базара. Маришка с восхищением переводит взгляд от окна на их голубую красавицу. И улыбается. Она предвкушает что-то волнующее и бесконечно радостное.
