ГЛАВА 1. Дин Дживс против высшей магии
Утро началось как обычно, с задорной ссоры… с кустиком. Как понимаете, ворчала я, а он молчал. Вообще, если мандрагора когда-нибудь ответит на брюзжание человеческим голосом, то у меня, должно быть, случится остановка сердца.
— Чтобы ты знал, глупое создание, обиженным кустам согревающей растирки не подливают, — бранилась я, собираясь в деканат за расписанием на новое полугодие.
Ужасы экзаменационной декады почти забылись, подошли к концу две седмицы зимних каникул, проведенных в доме Матильды. Начиналось новое учебное полугодие, и мы вернулись в академию Дартмурт.
На приглашение родителей Тильды я соглашалась скрепя сердце — не хотелось обременять хороших людей присутствием чужой девицы. Но, как выяснилось, шумному семейству был не способен помешать даже рейнсверский игуанодон. В огромном особняке в пригороде столицы обитало такое количество представителей славного рода Юри, а в обеденной зале стоял столь длинный стол, что одним человеком больше, одним меньше — никто не считал. И отбивных не жалел. Это был ни больше ни меньше земной ад интроверта-вегетарианца. Окажись Флемминг с нами, точно не выжил бы. Вернее, выжил, но исключительно из ума.
К слову, с того самого дня, как объявили, что Ботаник бросил учебу, я пыталась с ним связаться, но все «приветики» и рассерженные письма уходили в пустоту. Флемм решительно отказывался общаться. Ни одной весточки за два месяца! Надеюсь, он сейчас отчаянно икает. На всякий случай, чтобы прочувствовал мое разочарование, помяну еще разок: Бо-та-ник!
Кусачую флору пришлось взять с собой в поездку, чтобы она часом не мигрировала от засухи под кровать и не издохла в темноте, печально забившись в угол. В гостях зубастик вел себя, как — ну, — рейнсверский плотоядный куст, забывший, что рискует отправиться на аптекарские снадобья и готовый сожрать любое существо, случайно или специально приблизившееся к горшку. Едва жутко породистой кот одной из тетушек Юри сунулся к цветочному хищнику, как оказался покусанным за нос. Вой стоял, будто бедняге отгрызли хвост и заодно передние лапы!
Я принялась извиняться, каяться и даже поклялась, что залеплю агрессивной рейнсверской поросли пасть, не знаю каким образом, но непременно. Однако хозяин дома притащил целую бутыль согревающей растирки и молча водрузил на подоконник возле стаканчика с кустиком, мол, держи, мужик. Видимо, невинная пушистая жертва оказалась не очень-то невинной, и хозяин дома давно точил на нее зуб, просто кусать кота самому было странно.
После тряски в карете и резкого похолодания его зубастое величество пребывало в отвратном настроении. Оно закопалось по самую корону, в смысле, цветок в ведро с землей, сомкнуло пушистые лепестки и не казало клыков, хотя по утрам любило ощериться на скудный солнечный свет в окне.
— Не смей мигрировать за сундук. Застрянешь, вытаскивать не буду!
Кустик нравоучений не оценил и провернулся буравчиком, еще глубже зарываясь в землю.
Когда я вышла из комнаты, в закутке обнаружила Дина Дживса собственной персоной. В позе уличного хулигана, согнув одну ногу в колене и спрятав руки в карманы, он смело подпирал только-только побеленную стену. Некоторое время мы с одинаковым недоумением разглядывали друг друга. Я-то понимала, почему удивилась появлению главного придурка нашего потока, а по какой причине он выглядел озадаченным, оставалось неясным. Этажи, что ли, перепутал?
— Побелка пачкается, — оповестила я.
— Демоны дери! — Дживс шустро отлепился от стены.
К слову сказать, во время молниеносного ремонта смотритель общежития наконец-то решил проблему с коридорным светильником. Он вытащил крюк и замазал отверстие. Мол, нет крюка, нет лампы. Все логично. Проковыряла бы дырочку заново и продолжила непримиримую борьбу со скупердяем, но за порчу стен выставляли просто конский штраф.
Пока Дин изворачивался ужом, пытаясь отряхнуть перепачканный белыми разводами пиджак, я заперла комнату на ключ.
— Ведьма, посмотри: все? — Он явил измусоленную спину.
— В зеркало посмотришь.
— Какое еще зеркало? — не понял парень.
— Которое сам себе наколдуешь.
— Ведьма, стой! — крикнул он, когда понял, что никто не собирается до ночи торчать в коридоре, любуясь на его испачканный зад, и прискоком нагнал меня на повороте. Чуть не врезался! Голубь почтовый.
— Что хотел? — спросила, не замедляя шага.
— Дать тебе денег.
От неожиданного предложения я остановилась и с возрастающим любопытством глянула на мецената.
— Предложение, конечно, замечательное, но не очень понятное. За что ты хочешь заплатить?
Все прошлое полугодие он пытался оттачивать на мне глупое чувство юмора и каждый раз смертельно обижался, когда прилетало в ответ. Может, захотел вернуть авторитет в глазах друзей и приплатить, чтобы я стоически проглотила пару шуточек? Однако Дживс заявил:
— Я провалил вышку…
— Нет! — немедленно догадалась я, к чему он клонит, и на подлете отказалась готовить его к пересдаче.
— Что, нет? — моргнул Дин. — Я же еще ничего не сказал.
— И не надо. Найди другого репетитора.
— Это вообще-то непросто!
— Сочувствую, — пожала я плечами и шустренько, стараясь уйти от преследования, зашагала к лестнице.
