ПРЕДИСЛОВИЕ
Гонконг тянулся к дымному небосводу, подпирая облака крышами небоскребов. Воздух на узких, переполненных людьми улицах был тяжелым, нередко пах жареным тофу. Высотки стояли настолько близко друг к другу, что, казалось, жильцы соседних домов могли бы обсуждать последние новости через окна.
Утром верхние этажи терялись в густом тумане, накрывавшим город мягкой шапкой. Ночью же Гонконг преображался и зажигал мириады разноцветных огней. С наступлением темноты оживленные центральные улицы превращались в бесконечную веселую круговерть. В бухте Виктория собиралась толпа зевак в ожидании сказочного шоу. Каждый день на пятнадцать минут низкое небо над черной тихой водой превращалось в холст, на каком вспыхивали фигуры драконов, распускались невиданные цветы.
В шумной толпе на Аллее Звезд вместе с друзьями Элис дожидалась начала волшебного зрелища. Компания подобралась разношерстная, сплошь иностранцы-студенты из Гонконгского Университета. Они старались перекричать вопящую из огромных колонок симфоническую музыку, но все равно едва-едва разбирали реплики друг друга. Когда с крыш небоскребов в небо ударили первые лазерные лучи, пронзившие низкие тучи, то толпа затаила дыхание.
– Эли, смотри! – Однокурсник с восторгом указал на вспыхнувшее здание на другом берегу.
– Алиса, где ты? – прозвучало тихим голосом над самым ухом Элис. Ведомая почти забытой привычкой она резко оглянулась и в замешательстве оглядела толпу. Но за спиной за шоу следили незнакомые люди азиатской внешности, ни одного европейца.
– Эли, ты все пропустишь! – Настаивал однокурсник, запрокидывая голову к небу, где уже распускались и осыпались в воду лепестки невиданных бутонов. Разлетались искры одуванчиковых шапок.
– Вернись, Алиса… – снова прошептали за плечом. Она снова оглянулась, случайно вылила на белое платье сок, и на тонкой ткани растянулась некрасивая желтоватая клякса.
– Damn! [1]
Элис принялась оттирать наряд бумажной салфеткой, но резко замерла. Голос шептал на русском, но она не понимала русской речи, ведь семь лет назад ее лишили законного права говорить на родном языке. А еще у нее отняли семью, друзей и родину, насильно превратив в человека-космополита, без определенной страны жительства.
В этот момент по глазам ударил ослепительный свет прожектора. Элис сощурилась, прикрылась рукой. Спину обожгло ошеломительной болью, словно кто-то со смаком разрезал оккультный знак, выжженный на лопатке.
– Эли, у тебя кровь! – вдруг выкрикнул однокурсник, и в голову пришла несвоевременная мысль, что он влюблен в Элис, хотя не знает о том, кто она на самом деле.
Ведь долгие семь лет девушка скрывала, что клеймо на спине вовсе не экстравагантность, как думали многие, а позорный знак, каким отмечали ссыльных преступников. Никто не догадывался, что любимица факультета – ссыльная колдунья-полукровка, осужденная за чужое преступление на жизнь в человеческом мире.
Боль стала совершенно невыносимой. Перед глазами поплыло. Элис выронила стакан с соком, вцепилась в руку приятеля, застывшего в ужасе от вида кровавых клякс, расползавшихся на белом платье.
В следующее мгновение Элис осела на асфальт под ноги завороженной лазерным шоу толпы.
[1] Проклятье! (англ.)
