Глава I. Социальный детерминизм и свобода воли
Шагают бараны в ряд.
Бьют барабаны.
Кожу для них дают сами бараны.
Б. Брехт
Среди множества дискуссий есть одна, которая на протяжении многих столетий занимает умы многих любителей помыслить – дискуссия о свободе воли. И хотя не поставлена еще точка в споре между безответственными фаталистами – сторонниками сентенции «на все воля Божья» и теми, кто взваливает крест ответственности на плечи свои собственные, ибо, как они полагают – «каждый человек кузнец своего счастья», – мне представляются весьма неглупыми и даже резонными рассуждения о том, что человек – не бильярдный шар. Да, «кий» воздействует на каждого из нас, но в какую «лузу» мы покатимся зависит еще и от того, что мы об этих «лузах» думаем, и как мы представляем свое собственное желаемое будущее, т. е. что-то зависит еще и от содержания нашей собственной головы.
Но кто же заполняет голову тем или иным содержанием? «Нет ничего в разуме, чего не было бы в ощущениях» – гласит главный принцип сенсуализма. Наши мысли, а затем и поступки, это результат некогда виденного, слышимого и ощущаемого. И с этим, трудно спорить, ибо не рождается человек знающим таблицу умножения, правила дорожного движения, молитву «Отче наш»… Новорожденный в социальном плане является в этот мир «чистым листом», он не представляет ничего, кроме чистых рефлексов (сосание, чихание, кашель, смыкание глаз и пр.).
Далее, всякому образованному человеку известно, что «из реальных встреч ребенка с окружающим материальным миром и складываются все основы его будущего психического развития» [1]. Именно об этом свидетельствуют «маугли» – человеческие дети, воспитанные не людьми: они остаются просто животными, от животных иных ничем особым не отличаясь.
Следовательно, правы, утверждающие: человека человеком делает людское общество.
Как же оно делает?
Рассматривая данный вопрос, мы исходим, во-первых, из возможности «определить жизнь на всех ступенях ее развития как приспособление организмов к условиям существования» [2], и, во-вторых, из того, что «в основании приспособлений лежит простой рефлекторный акт» [3], в том числе, и условно-рефлекторный акт. Отсюда, процесс очеловечивания есть процесс приспособления, имеющий возможность быть таковым благодаря тому, что индифферентный раздражитель становится знаком, когда его предъявление по времени совпадает с действием того или иного безусловного рефлекса.
Для понимания вышесказанного, представим, что вы привезли из роддома своего ребенка. И устроили застолье. И вы, и гости, выпив-покурив, новорожденного брали на руки – как же без этого? А у ребеночка, между прочим, уже и обоняние вовсю функционировало, и запахи стало быть он уже – улавливал.
Некто может сказать: «А мы детей за общий стол и не сажаем. Это ведь не пе-да-го-гично детей за общий стол сажать – они ж здесь пи-и-ть научатся?!».
Ну, да, научатся. А вот глядя из соседней комнаты на все эти семейные безобразия или видя добрейшего дедушку – телеведущего на «Поле чудес», спаивающего соучастников своей программы, они уж, конечно, никак не научатся. Они же у нас совсем тупые.
Хорошо. Давайте рассмотрим, что происходит, когда мы детей выгоняем в другую комнату, приходя друг к другу в гости. «Дети – наши, ваши – марш все туда! Не мешайте взрослым отдыхать!». В крайнем случае, накроем им там стол – конфеточки, печенье, лимонадик, «детское шампанское»: «У вас своя свадьба, у нас – своя».
Вот и получается, что мы ребеночку уже с малюсенького возраста внушали: «Папа ласковый, когда от папы пахнет. Мама веселая, когда от мамы пахнет. В доме радость, когда в доме – пахнет. Вообще жизнь прекрасна, когда – пахнет!». Спиртным.
А когда мама с папой только-только обзавелись ребеночком, они же пьют еще пока не политуру, а дорогие вина, и не до рвоты, а по чуть-чуть. И значит, пахнет дома – приятно. Это ж, когда празднующий уже в своем собственном соку лежит – попахивает противно, пока же иначе.
И получается, что мы, тем самым, беззащитному грудничку внушали, и нам, наши родители по недомыслию внушали, – всю нашу жизнь и с бессознательного возраста, когда мы еще таких слов, как пиво, вино, водка знать не знали, – внушали положительное отношение к вино-водочному запаху! Запах спиртного стал знаком ласк!
Я поясню, что произошло в результате этой, вроде бы радостной и невинной домашней пьянки. Человек, как мы уже определились, пришел в этот мир «чистым листом», на котором еще ничегошеньки не написано.
По центростремительному нерву от рецептора носа в мозг поступает информация о запахе, а по другому центростремительному нерву в мозг поступает информация от кожных рецепторов. Каждый из этих информационных потоков не только образует в мозгу человека очаг возбуждения, но образует их одновременно, а значит, между ними возникаетассоциация! Ассоциация между приятными прикосновениями и безразличным до сего мгновения – запахом алкоголя.
И как теперь человек начинает относиться к этому запаху?
Конечно, положительно! Причем, это положительное отношение к запаху у него возникает без всякой работы его сознания, ибо последнего еще попросту не существует. Маленький человечек еще не обзавелся собственным сознанием, но уже бессознательно, положительно относится к запаху спиртного! Точно так же, как и к ласкам. В психологии этот фокус называется образованием установки.
