– Какие они восхитительные! – Блум прижала корзину с цветами к груди.
Она нашла ее у порога своей комнаты в школе магии. – Интересно, от кого они?
– О, у тебя появился тайный поклонник, – Муза отложила в сторону книжку про создание волшебных скрипок. – Или это Скай прислал?
– Не знаю, записки нет. А он бы обязательно написал мне, – сказала Блум.
– И этот поклонник очень богат, – заметила Флора, которая тоже была в комнате – занесла кристаллы для следующих магических занятий. – Это же сияющие лилии. Я про них читала. Стоят как половина дворца.
– У тебя таких нет? – удивилась Блум.
Цветы в корзине переливались серебром, словно были усыпаны блестками.
– Нет, – Флора вздохнула. – Но если они останутся у тебя, я смогу их уговорить дать ростки. Потом пересадим в оранжерею. Разрешишь?
– Конечно.
Блум поставила корзину с цветами на столик возле кровати. Не удержалась, еще раз наклонилась понюхать.
– Какой странный у них аромат. Недавно они пахли корицей, а теперь как скошенный луг.
– Завтра изучим. Сейчас уже поздно, – сказала Муза, выходя за порог. – Можно я заберу у тебя эту книгу? Мне понадобится для лекций.
– Конечно, – ответила Блум.
– Тогда хороших снов. Флора, отлепись от букета. Тебе же уже пообещали, что дадут ростки. И в конце концов, это не твой поклонник, – хихикнула Муза.
– Но мне очень интересно, кто это. Спокойной ночи, Блум, – Флора тоже вышла и закрыла дверь.
На Алфею медленно опустилась ночь. Где-то пробили часы, и сумрачные коридоры школы окутала тишина.
Блум легла в кровать, напоследок еще раз понюхав прекрасный букет. Теперь пахло теплым хлебом.
А вот сны Блум приснились странные.
Будто всю ночь она летела по темному тоннелю, а он никак не заканчивался. Потом впереди появился багровый свет, стало жутко, и Блум проснулась.
Вся дрожа от страха, прошла в ванную, поплескала на щеки водой и посмотрела на часы. До рассвета было еще далеко.
Она снова легла в кровать, зажгла ночник и вскоре уснула под его мягким светом.
– Эй! Эй! Вставай! – в дверь заколотили.
Блум вскочила. Спросонья она не понимала, что случилось. Кто-то напал на школу? Или надо опять мчаться на край света, потому что Трикс задумали недоброе?
– Сейчас, дайте одеться! – Блум побежала к гардеробу и наугад вытащила платье. Быстро переоделась, глянула в зеркало и удивилась блеклости цвета. Может, она оставила платье на солнце? Или волшебная чистка так повлияла? Впрочем, это мелочи, потом разберется, нужно спешить.
Блум открыла дверь, и мимо нее в комнату решительно прошла Муза – в непривычно темной и длинной юбке, а за ней Стелла, у которой на одежде не было блесток. Да и выражение на лице у подруги было самое мрачное.
– Что случилось?
– У меня не получилось вызвать засуху, – пожаловалась Стелла и поставила чашку с чаем, которую несла в руках, на стол. – И главное, я ведь все правильно сделала. И даже выдержала обязательное сидение в темноте перед тем, как произнести заклинание, но…
– Какую засуху? – непонимающе спросила Блум.
– Обычную. Смертельную. Долгую, – фыркнула Стелла. – Мне словно что-то мешало, какой-то свет.
– Скажешь тоже, свет, – Муза уселась на кровать Блум, достала из сумочки на поясе короткую потертую дудочку и заиграла. Звук вышел тонкий, рваный. От него хотелось сбежать или заткнуть уши. – Откуда в Алфее свет? Просто ты не особо старалась. И плохо слушала наставницу.
– Прекрати дуть в свою дуделку, – поморщилась Стелла. – У нее слишком приятный звук. Мелодичный.
– Ты права. Но это предмет с историей. Дудка крысолова. Я не могу заставить ее играть так, как надо.
– А как надо? – спросила Блум, переставая понимать, что происходит.
Подруги вели себя странно. Может, кто-то проклял их?
– Вот так, – Муза достала губную гармошку и заиграла.
Блум на мгновение показалось, что она сейчас умрет от омерзения. Звук был высокий, пронзительный, словно кто-то мучил музыку. Вернее, словно кому-то нравилось мучить.
Блум застонала, закрыла уши руками, пытаясь спрятаться.
– Эй! Блум, ты чего? – Муза перестала играть на ужасной гармошке.
– Прекрати! Это кошмар! – закричала Блум.
– Что, тебе не понравилось? Странно. Может, это так повлияла дудочка? – не поняла Муза, заложила за ухо темный локон и специально подула в гармошку еще раз, так, что Блум снова закрыла уши. – Ладно, больше не буду. Пойдем, посмотрим, как у Стеллы опять ничего не получится с засухой.
– Ха, у меня все получится, а ты как всегда будешь глотать пыль от моих сапожек, неудачница.
Муза криво улыбнулась, снова дунула в дудку и вышла за дверь, бросив:
– У тебя ничего не выйдет. Жду тебя снаружи.
– Стелла, когда Муза успела стать такой? – в ужасе спросила Блум. – Ведь еще вчера она была…
– Какой такой? – Стелла захлопнула шкатулку с драгоценностями, и Блум успела заметить, как одно из колец исчезло у нее в рукаве. – Она обычная, как всегда. Правда, дудка слишком приятно играет, но она ее испортит уже к вечеру. Готова поспорить.
– Зачем ты забрала кольцо? – спросила Блум, ткнув пальцем в шкатулку. – Почему не попросила его у меня?
Стелла скривилась:
– Проклятье, ты заметила! Можно подумать, ты бы его мне дала. У тебя снега зимой не допросишься.
