– Кукушкин? Ты зачем в актовый зал мышь притащил?
Мария Васильевна поправила очки и сложила руки на груди. Ребята в классе зашептались, кое – где послышались смешки.
– Тишина на уроке. И без этого Кондрат репетицию с занятиями сорвал. Ну, Кукушкин, я жду? Будь человеком, ответь хоть раз за свои поступки.
– Марь Васильевна, а вы потом мышь из банки выпустите?
Кукушкин одну ладонь засунул в карман, а второй приглаживал сбившуюся чёлку. На столе учителя, в трёхлитровой банке из-под абрикосового компота, сидела маленькое серое существо. Мышь дёргала носом, от чего у неё смешно шевелились усики. Крошечными лапками она перебирала по стеклу, едва приподнявшись падала и повторяла свои попытки.
– Кондрат, меня от тебя Кондратий хватит. Ты на вопросы отвечать будешь?
В классе смех стал громче.
– А чего я такого сделал. Подумаешь, мышь принёс. На улице мороз, а она, бедолага, на ступеньках скукожилась. Небось, лапы замёрзли, да и голодная, конечно. А у нас в столовке еды завались.
Учитель встала, расправила складки на юбке и, повернувшись к старосте класса Гавриловой, сказа:
– Людочка, ну как такое возможно? У нас ответственная репетиция. Завтра Новогодний школьный утренник, а у Кукушкина в одна только голове мышь. Мария Васильевна спрятала руки за спину и стала ходить по классу туда – сюда:
– Мало того, что роль свою толком не знает, так он ещё антисанитарию в школе разводит. Девочек – ёлочек испугал, до слёз довёл.
Кукушкин чуть ближе подошёл к столу с мышкой:
– Да кто их пугал. Я Глашу просто на ладонь посадил, чтобы она отогрелась и хлеба поела, а они кааак завизжат. Им не ёлок играть надо, а сирены пожарной машины.
Староста посмотрела на Кондрата и сказала:
– Сам ты Глаша. И покрутила пальцем у виска.
Классный руководитель прижала ладони к голове:
– Кукушкин, у меня от тебя точно кукушка съедет. То есть, голова сдвинется. Ты что – уже мышь по имени зовёшь? Ты понимаешь, что мыши – вредители. Мы это, между прочим, в первой четверти на «Окружающем мире» проходили. А ты, вместо учебника, Галок в окне считал.
– Да какой же она вредитель? Это вы – вредитель. Засунули её в банку и есть не даёте.
Весь класс захохотал, только староста Люда сжала губы и погрозила Кукушкину пальцем.
– Тишина в кабинете. Вот видишь, Людочка, до чего дошёл ваш одноклассник. К выступлению не готов, на уроке бардак развёл. Мне – хамит.
– Да я ничё, Марь Ивановна.
Учитель села на стул и забарабанила пальцами по парте:
– Знаешь, дорогой мой Кондрат, иди-ка ты домой и без родителей не возвращайся.
– А утренник, роль моя? Завтра ж Новый год!
– А от утренника я тебя, за поведение, отстраняю. Будешь дома сидеть, так-то. Ребята, открываем тетради, а Кукушкин открывает двери и тихо выходит.
Кондрат вытащил из кармана руку, подтянул штаны, шмыгнул носом и сказал:
– Подумаешь, то же мне, ситуация.
Взял свой растрёпанный рюкзак и почти вышел из класса. Но потом подбежал к столу, ловко засунул руку в банку, схватил мышь и дал дёру. Пулей залетел в раздевалку, на ходу накинул куртку, порвал рукав о гвоздь и выскочил прямо на мороз. В дверях что – то кричала Мария Ивановна, а пузатый охранник пытался его догнать. Но мальчишка ловко скрылся за поворотом и спрятался сзади гаражей. В нос ударил колючий запах снега и радости.
Присев на корточки, он громко задышал. И вдруг рядом кто – то ему сказал:
– Шнурок завяжи.
Мальчишка закрыл глаза и встряхнул головой. Он решил, что ему показалось.
– Ты чего головой трясёшь. Говорю ж тебе, шнурок завяжи, а то упадёшь ещё!
Кондрат оглянулся по сторонам, тихонько высунул нос из – за гаража. Никого.
– Ну странный ты человек. Я вообще – то к тебе обращаюсь.
Кукушкин почувствовал, как в кармане куртки что – то шевелится. Он глянул на карман и увидел, как прямо на него смотрит серая мышь.
– Ну, наконец – то заметил.
– Глаша, это ты что ли, со мной разговариваешь?
– А ты здесь ещё кого – то видишь?
– Никого. Но разве мыши умеют разговаривать. Я просто не помню, на «Окружающем мире» мы этого, кажется, не проходили.
– Конечно, умеют разговаривать.. Все мыши очень умные. А люди – не все. Вот поэтому, иногда, совсем не хочется с вами общаться.
– А со мной ты говоришь, потому что я умный?
– Ну, не то чтобы очень. Но, вполне сообразительный и добрый, а это иногда и ума важнее. Хотя, ум – дело наживное, а доброта – не всегда. Ты меня в варежку посади, а то зябко очень.
Кукушкин бережно посадил Глашу в варежку и вздохнул:
– Что ж мне делать –то сейчас? Из школы выгнали, теперь вот Марь Ивановна родителям нажалуется. А завтра утренник и праздник. В столовке пироги испекут. Вкусные, с картошкой, грибами и капустой. И пончики, наверное, и ещё торт Медовик. Они так пахнут, что можно с ума сойти.
