Глава 1. «Горячее интервью»
…Зима в Москве – это не зима на Урале. Липкий снег, снежная каша на дорогах, слякоть и грязные лужи. Машины все – как большие грязные черепахи, с трудом ползут в пробках, перемешивая колесами грязь в непроходимую кашу. Пешеходы, перепрыгивая через лужи, торопятся перейти улицы, освещенные мертвенно-зелеными огнями светофоров. И над всем этим, как цитадель богатства и роскоши, сияет огнями Москва-Сити – символ процветания и великолепия столицы, на который редкий прохожий поднимет голову, чтобы полюбоваться, так как люди слишком озабочены тем, чтобы не промочить обувь и не заляпать московской несмываемой грязью, одежду…
…Лев Хорошев из всех живых существ на земле любил только кошек и женщин. Женщин он знал очень хорошо и мог с легкостью определить по манере речи, по повороту головы, по улыбке или по движениям, какое прошлое было у девушки и что у нее за душой. Лев Яковлевич был лысым, спортивным мужчиной с широкими плечами и молодым взглядом зеленых глаз. Лицо его было ухоженным и гладким. Тонкие губы, казалось, всегда были сложены в презрительно-снисходительную ухмылку. Он не любил молоденьких девушек, так как считал, что они слишком наивные и недалеко ушли в развитии от детей, а детей он не любил. Любил он девушек в возрасте от тридцати до тридцати пяти, когда тело еще оставалось вполне в товарной кондиции, лицо свежим, а в голове уже появлялась самостоятельность взглядов и свобода в суждениях. А словарного запаса хватало гораздо на большее, чем спросить, где туалет или попросить очередную игрушку в подарок. Лев Яковлевич был, что называется, олигархом. Еще с девяностых он строил свою империю, в основании которой лежали, как это водится в России, нефть, газ и полезные ископаемые, включая драгоценные металлы и алмазы. Девушка, сидевшая сейчас перед Львом, никак не прочитывалась им, и это его немного беспокоило. Это была журналистка какого-то телеканала. Она была великолепна. Длинные, ровные ноги, тонкая талия, плоский живот и красивой формы, хоть и небольшая грудь, подчеркнутая облегающей водолазкой бирюзового цвета. У журналистки была тонкая грациозная шея, узкое скуластое лицо, чувственные губы, огромные темно-карие глаза, опушенные черными ресницами. Она была шатенка и аккуратное каре с ровной челкой подчеркивало ее женственность. Костюм – синяя мини-юбка, из-под которой выглядывали кружевные резинки чулков, и пиджак, дополняли образ этой великолепной девушки. Лев заглянул в глаза и не смог прочитать в них ничего. Ноги журналистки были подтянутыми, и Лев понял, что она дружит со спортом. Движения – хоть и очень женственные, но лаконичные и точные, как у рукопашника или фехтовальщика.
Представилась журналистка, как Илза Николаевна Краснова. Конечно же, перед интервью, служба безопасности Льва Яковлевича, пробила журналистку по всем базам. Ничего такого, чтобы отказать в интервью, за ней не водилось – обычная девушка из обычной семьи, коих великое множество в России.
– Скажите, Лев Яковлевич – спрашивала Илза, продолжая интервью и держа блестящий маленький диктофон в тонкой изящной руке с трепетными пальцами с глянцевыми синими ногтями. Изящество руки подчеркивал тонкий браслет-обруч на ее запястье. – Вы счастливы, имея столько денег?
– Знаете – отвечал Лев. – Когда денег становится так много, что ты уже перестаешь вести им счет, начинаешь немного по-другому думать о счастье. Я так вам скажу, Илза. Конечно же, в жизни остается важным все, что должно быть важным для обычного человека с улицы: учителя, водителя такси или даже дворника. То есть, семья, друзья и прочие гуманистические вещи. Но скажу вам по секрету, деньги дают ощущение свободы. Они, можно сказать, окрыляют! Делают тебя почти всемогущим. Понимаете меня?
– К сожалению, нет – ответила журналистка, закидывая ногу на ногу – Я, к сожалению, тот самый человек с улицы. Лев невольно залюбовался ее ногами в телесных чулках и синих замшевых туфлях. Они сидели в одном из офисов империи Льва Хорошева – в башне «Эволюция» в Москва-Сити. Илза сидела в кожаном белом кресле, а Лев, напротив нее – на широком алом диване.
– Ну, это вполне объяснимо – сказал Лев, прикидывая, сколько может зарабатывать журналистка ее статуса. – А если я предложу вам работу в своем медиахолдинге? Допустим, ведущей топовой программы?
– Так сразу? – тонкие брови Илзы взметнулись вверх от удивления. – И за какие, стесняюсь спросить, заслуги? Вы же меня даже не знаете! Может быть, я не оправдаю высокого доверия?
Лев почувствовал в последних словах журналистки легкие нотки сарказма. Или, даже, издевки. Вообще, его немного раздражала эта манера Илзы держаться. Она вела себя так, словно перед ней сидел вполне обычный человек – какой-нибудь директор магазина или, еще хуже, владелец островка в торговом центре. Лев привык уже, что люди перед ним стараются вести себя определенным образом – появляется некое подобострастие, а иногда и страх. За долгие годы пребывания в статусе богатого человека, Лев знал, что зачастую, большие деньги пугают людей. А у этой красавица не было и следа этих эмоций. И Льву это и нравилось, и не нравилось одновременно. Эта двойственность ощущений немного пугала его, и он с отвращением почувствовал, что сам начинает побаиваться эту холеную девицу с независимым взглядом темно-карих глаз под челкой каре. В этой Илзе чувствовалась какая-то сила, которая позволяет ей пренебрегать и силой денег, и силой статуса богатого человека Льва Хорошего, и его местом в списке «Форбс», и самим Львом Хорошевым. Лев в упор посмотрел в глаза красавице.
