Настоящее время
- Валера, привет…
Он вышел на свежий воздух, в надежде хоть немного остыть и прийти в себя. Не вышло: вместо вечерней прохлады, на мужчину навалился спертый июньский жар, для полноты ощущений разбавленный дымом никотина. В курилке уже никого не осталось, а чад висел, как смог в десятибалльной пробке. Товарищи партнеры постарались…
Весь вечер ему чудился этот голос. Думал, что это глюки. Понимал, что быть такого не может, но все равно: оглядывался по сторонам, выискивал, высматривал знакомую до боли фигуру и профиль… Ощущал себя сбрендившим идиотом, потому что так ее и не увидел. А голос продолжал звучать.
В конце концов, Симонов решил, что нужно почаще отдыхать. И поменьше ходить на мероприятия, где толпы малознакомых и малоприятных людей зачем-то ходят кругами, о чем-то говорят, делают вид, что радуются происходящему… От этой бессмыслицы немудрено и сбрендить.
- Значит, не показалось… - Он медленно, очень медленно, все еще надеясь на чудо, повернулся к той, что снова разбередила память о прошлом. Зря надеялся. Екатерина, собственной персоной, стояла прямо перед ним.
- Здравствуй. - Теперь понятно было, почему он не мог найти ее среди окружающих. От Кати только голос и остался. Ну, еще огромные глаза никуда не делись.
- Хреново выглядишь… - Позволил себе быть жестоким, но честным. Считал, что имел на это полное право.
- Я в курсе. Но спасибо, что напомнил. - А характер у нее остался тот же: несмотря на откровенную грубость, нисколько не стушевалась. - Иногда забываюсь, думаю, что все хорошо…
- Зачем ты подошла? Думаешь, нам есть что вспомнить хорошего? - Зубы сводило от желания заорать и выгнать ее отсюда. Не только с мероприятия, чтобы глаза не мозолила, а из жизни, в которой места Катерине давно уже не оставалось.
- Мне нужна твоя помощь, Валера…
Валера знал, что его лицо сейчас ничего не выражает. Маска холодного равнодушия и цинизма давно приросла, и снималась в крайне редких случаях. Ради вот Женьки, например. Но и с нею, чаще всего, просто надевалась другая, в зависимости от ситуации и настроения.
- Ты ничего не перепутала, Кать? - бровь приподнял. Для большей выразительности, на случай, если она не поймет сути вопроса.
- Нет. Валера, я понимаю все…
Она вся насквозь была пропитана отчаянием. Казалось, еще немного - и бросится на колени, заламывая руки.
Понять бы еще, зачем он до сих пор говорил с женщиной, которая когда-то променяла их отношения на какое-то мифическое чувство долга. И спровоцировала, хоть и не сознательно, целый снежный ком из бед и проблем, до сих пор до конца не расчищенный.
По-хорошему, плюнуть бы, развернуться и уйти. Даже не прощаясь. А Валера смотрел, слушал, даже внюхивался, кажется, пытаясь разобрать: этот аромат у нее был и прежде? Или просто у Кати есть какой-то талант выбирать парфюм, бьющий по его мозгам, крошащий в хлам сознание?
- Что тебе нужно? - выдавил из себя. Стараясь поверить, что это праздное любопытство. Что сейчас вот узнает подробности, усмехнется, а потом отправит ее со всеми проблемами к Чистякову. Или к отчиму, кто там ей важнее и дороже.
- Мне нужно спрятаться. Хотя бы ненадолго. Пожалуйста…
- Во что ты ввязалась, Катя? - С недовольством поймал себя на том, что внутрь просачивается тревога. Лишняя, никчемная эмоция. У Кати есть люди, которые должны о ней тревожиться.
- Не я ввязалась. Веня. - Чужая жена смотрела на него прямым, отчаянным, но твердым взглядом. Сообщала о том, что муж создал ей проблемы. И за помощью она пришла к нему, Валере. Как весело.
Эти соображения пронеслись вихрем. Стукнули по мозгам, взрывая в них очередную порцию злости, граничащей с ненавистью, заставили пару раз ухнуть сердце, но застряли на подступе к зубам… Не получилось выплеснуть яд на виновницу. Что-то не позволило.
- Обратись к отцу.
- Не могу. Это может быть для них опасно…
- Звездец! Ты рехнулась? Твой муж тебя подставил, за отца и родных ты боишься. А за меня - нет, получается? Ты что-то попутала, Катюх… - Теперь он уже смеялся, желчно и откровенно. - За каким хреном я должен во что-то ввязываться?
- Я знаю, что ты умнее и сильнее всех, вместе взятых! - она все-таки умоляюще вскинула руки. - Помоги, Валер, пожалуйста!
Когда-то он грезил о том, что услышит из ее уст нечто подобное. Правда, звучать слова должны были в другом контексте и в иных декорациях. Он мог бы стать даже счастливым от этого… Сейчас же только горечь разливалась. И понимание собственной слабости, которая так никуда и не делась: он не мог отказать этой женщине. Даже когда все инстинкты вопили, что нужно держаться от нее подальше.
- И что мне за это будет? - если уж поддаваться, то поиметь от этого максимальную пользу.
- Все, что попросишь, Валера. - В глаза Катерины засветилась надежда. - Все.
- Поехали.
